ЖЕНЩИНЫ НА ФРОНТАХ. ПОТЕРИ. МАЛОИЗВЕСТНЫЕ ФАКТЫ.

К началу войны организационно РККА состояла из Сухопутных войск, ВВС, РККФ (флот) и войск ПВО. Отдельно на учёте НКВД находились внутренние (охранные) войска и пограничники. Кроме того, при различных наркоматах действовали строительные военизированные, но, как правило, не вооруженные, отряды – аналог небезызвестного стройбата в СССР. Общая численность личного состава перечисленных видов ВС, родов войск, отдельных частей и подразделений составляла накануне войны по различным оценкам от 4,8 до 5,4 млн.чел. По закону о всеобщей воинской обязанности от 1.09. 1939 г. допускался призыв на военную службу женщин с медицинским, ветеринарным и специальным техническим (в основном, связь) образованием – то есть массовый призыв женщин в войска тем законом не предполагался. Перед войной даже медицинские и санитарные учреждения РККА не имели в своих штатах сколь либо значительного контингента женщин-военнослужащих, и уж тем более не предусматривались женщины-санитарки и санинструкторы в составе стрелковых рот и батальонов. Женщины как вольнонаёмные служащие работали в сетях Военторга, занимали должности врачей, фельдшеров, медсестер и младшего персонала в развертываемых армейских и фронтовых госпиталях, служили на технических должностях связисток и телефонисток в высших штабах и политуправлениях.
С началом военных действий ситуация меняется коренным образом, впрочем, как и по всей армии и стране в целом. В потоке добровольцев, желающих защищать Родину с оружием в руках, оказалось немалое количество женщин. Точных цифр нет, но существует масса фотодокументов, на которых в очередях к военкоматам стоит едва ли не половина девушек, в том числе выпускниц-десятиклассниц, только-только с выпускного бала. Патриотический порыв советских людей, желающих пойти добровольцем на фронт, официально властями приветствовался и широко пропагандировался, но именно в первые дни войны ситуация с добровольцами в реальности была не так однозначна. Дело вот в чем. По последнему мобилизационному плану МП-41 при объявлении открытой мобилизации предполагалось в течение нескольких дней призвать в Действующую армию свыше 4,8 млн. военнообязанных (в том числе и определенный процент женщин). В советские, особенно сталинские времена, ВСЕ военнообязанные состояли на учете не только по месту жительства в военкоматах, но и в 1-х отделах по месту работы. И у каждого в военном билете (многие помнят) был вклеен розовый листок – мобилизационное предписание – с указанием в какие сроки (обычно сутки) куда именно явиться и что с собой иметь (рядовому – вещмешок, офицеру – чемодан). То есть, расписано все до мелочей: по получению приказа и вскрытии пакетов маховик мобилизации приводился в действие незамедлительно, и в этой четкой схеме сотни тысяч добровольцев предусмотрены не были. И военкоматы ломали голову и запрашивали инстанции: что делать с такой массой добровольцев? Это позже, когда стал очевидным затяжной характер войны, а продвижение немцев не столь стремительным, прифронтовые города сумели организовать народное ополчение и истребительные рабочие дружины именно из добровольцев. А на первых порах они вносили, порой, элемент дезорганизации в работу военкоматов. Но об этом говорит как-то не принято ни сейчас, ни, тем более, тогда. Это как в советские времена: все из кожи вон лезли лишь бы план перевыполнить, а это перевыполненное в плановом хозяйстве оказывалось ненужным балластом. По плану мобилизации МП-41 повестки получили и десятки тысяч женщин медицинских и технических специальностей.
Жестокие, небывалые, непредвиденные потери вынудили руководство страны пойти весной 1942 года на проведение мобилизации и среди женщин, уже не только по традиционным специальностям, но и по более широкому спектру военных профессии, вплоть до формирования женских стрелковых подразделений. Принято считать, и эта цифра фигурирует во всех источниках, что всего за годы войны поступило в войска (в том числе и на флот) добровольно и по мобилизации порядка 800 тысяч женщин-военнослужащих. Мы увидим позже, что фактически их было гораздо больше.
При упоминании термина «женщина-фронтовик» перед глазами сразу встает образ тех самых медсестёр – «сестричек» - с сумкой через плечо, в кирзовых сапогах, в беретике и в юбчонке. Насчёт «юбчонки» - въевшийся и привитый нам сотнями фильмов о войне стереотип. Да, юбка защитного цвета (синяя – парадная) полагалась младшему начсоставу и женщинам-рядовым, но фактически единственным отличием в обмундировании мужчин и женщин был именно беретик и все – вместо юбок приходилось влезать в солдатские галифе, башмаки с обмотками, а зимой в ватные безразмерные штаны – вблизи и не различишь, кто есть кто... И здесь, кстати, об особенностях женской физиологии: её не учитывала промышленность Советского Союза вплоть до 1990-х годов, а уж тем более интендантские службы во время войны. Только в начале 1943 г. отдельным распоряжением НКО женщинам-военнослужащим выдавался дополнительный кусок мыла (на месяц) и все. Вот и все привилегии женского пола на войне.
По штатному расписанию стрелкового полка РККА (оно принципиально за всю войну не менялось) стрелковой роте (178 чел. по штату) полагалось иметь санитарное отделение в составе одного санинструктора и 4 санитаров с вооружением - один наган на всех, то есть «сестрички» вооружены не были. Кроме того, батальону полагался санитарный взвод в составе одного врача, 3 фельдшеров и 4 санинструкторов. В полку – санитарная рота из 4 врачей, 11 фельдшеров и 40 санитаров – по сути, перевязочный пункт, с которого раненые после первичной обработки должны были направляться в дивизионный (корпусной) лазарет. Гендерный состав санитарных подразделений не оговаривался, но до войны женщин-санитарок и санинструкторов на полковом уровне не было. А вот с началом войны штатные санитарные и врачебные должности начинают заполняться женщинами, как добровольцами, так и призванными военкоматами. Всего принято считать (эта цифра фигурирует практически во всех источниках по этой теме), что в войсках передней линии в санитарных подразделениях состояло до 40% женщин, а всего в медучреждениях РККА в годы войны – до 60%. Сколько это в абсолютных цифрах – еще одна величайшая тайна века - далее попробуем оценить хотя бы приблизительно. Вот эти безликие 40% и есть те самые «сестрички» поля боя, вытаскивающие раненых и оказывающих первую помощь – четыре на роту; правда, по распоряжению комроты санинструкторам в помощь могли дополнительно выделяться бойцы. Кстати, за вынос с поля боя с оружием 15 раненых санитару полагалась «За боевые заслуги», а за 25 раненых – уже «Красная Звезда». Известны случаи спасения отдельными героинями сотен военнослужащих РККА, есть среди них и Герои Советского Союза.
Но работа, вообще-то, не женская. Вытащить, зачастую под огнем противника, неподвижного тяжеленного раненого (да еще, желательно, с оружием) затруднительно и здоровенному мужику, а как это делалось молодой, как правило, хрупкой девушкой-женщиной – уму непостижимо. Вот он реальный героизм и самопожертвование. Здесь надо признать, направление женщин санитарками на поле боя – мера вынужденная: ужасающие потери первых месяцев войны, да и едва ли не всего 1942 года вынудили военное руководство к этой мере. Эвакуация раненых с поля боя даже после завершения его активной фазы была смертельно опасной: немецкие снайперы охотились за санитарами - потери санитаров-носильщиков составили 88% от всех потерь л/с медслужбы РККА. Еще один характерный момент для начального периода войны: командиры подразделений ввиду абсолютного некомплекта строевого л/с в напряженной обстановке вынужденно бросали (вопреки приказам вышестоящего командования) в бой и санитаров-мужчин, и поэтому реально вытаскивать раненых приходилось девчонкам-санитаркам уже без всякой помощи. Эх, Россия! Во время Первой мировой войны, между прочим, в русской армии эвакуацией раненых с поля боя занимались специально подобранные дюжие мужики-санитары, как правило, плохо обращающиеся с винтовкой и путающие «лево-право», но привычные к тяжелому физическому труду. В частях Вермахта этим делом занимались также, исключительно, санитары-мужчины.
Второй устойчивый образ женщины-фронтовика связан уже с авиацией, в том числе это и знаменитые «ночные ведьмы» - летный и технический состав авиаполка ночных бомбардировщиков По-2. Помимо этого общеизвестного и «раскрученного» полка весной 1942 года были сформированы истребительный авиаполк на Як-1 с преобладанием в летном составе женщин-пилотов и ближнебомбардировочный авиаполк на самолетах Пе-2 также со смешанным летно-техническим составом. Уже не столь массово, но женщины-пилоты встречались и в авиачастях, помимо указанных. Истребителю Лилии Литвяк приписывают 12 (а где и 14) побед индивидуально и 4 в группе. Этот результат не был превзойден никем и никогда. Девчонка погибла летом 1943 г. не дожив до 22 лет(!). Юное симпатичное лицо... Летчице Будановой засчитано 11 сбитых самолетов противника. Тут все же есть некоторая странность: как известно, за 10 сбитых самолетов давали Героя, а девушкам это высокое звание было присвоено посмертно только в...1990 году.
Следующая распространенная и на слуху военная специальность среди женщин-фронтовиков – это снайперы. Действительно, женская точность, аккуратность, внимание к мелочам казалось, как нельзя лучше способствовали привлечению женщин в ряды снайперов. И по современным нам фильмам о войне мы убеждены в массовости женского снайперского движения. Однако, это не совсем так. Если за все годы войны для Действующей армии различными школами и курсами было подготовлено более 102 тысяч снайперов, то вот женщин среди них, оказывается, было только 2800 человек. Это были, как правило, юные девчушки 18-25 лет и они, кстати, уничтожили более 12 тысяч военнослужащих противника - коэффициент вполне достойный. Но вот если это общее количество девушек-снайперов разделить на число фронтов, а там по армиям, а в тех по дивизиям, то становится понятно: вопреки общепринятому мнению, женщина –снайпер на передовой все же не была обыденным явлением.
Далее среди женщин-фронтовиков мы хорошо представляем себе по книгам и фильмам о войне расчеты зенитных орудий, бойцов противовоздушной обороны. В знаменитой «А зори здесь тихие» девушки-зенитчицы управлялись с орудиями калибра 85 мм и защищали от налетов вражеской авиации Кировскую ж.д. Многие удивятся, но всего в частях ПВО (в том числе частях аэростатов заграждения) за время войны побывало до 300 тысяч женщин-военнослужащих. Здесь можно возразить, мол, служба в ПВО, прикрывающей тыловые города, к фронтовой не относится. Да, до фронта порой было далековато, но девушки-зенитчицы под реальной бомбежкой отражали налеты вражеских бомбардировщиков, как, например, это неоднократно происходило в небе тылового Саратова в 1942 г. Отражали и погибали вдали от фронта. Для справки: выстрел к зенитному орудию калибра 85 мм весит 15 кг, а деревянная укупорка для 4 снарядов – уже за 60. Налет (и стрельба) продолжался, если бомбардировщики идут волнами, более часа – вот и считайте. Зачастую зенитным расчетам приходилось вступать в бой с сухопутными войсками и отражать танковые атаки. Как это было под Сталинградом в августе 1942, где состоящий на 60% из девушек 1077-й полк ПВО весь полег, а оставшихся в живых 40 девушек немцы, раздосадованные неожиданным и ожесточенным сопротивлением, расстреляли.
Рассмотрим к уже заявленным, еще несколько малоизвестных широкому читателю специальностей женщин-военнослужащих на фронтах Великой Отечественной. Так, расчеты минометов калибра 82 и 120 мм могли состоять полностью из женщин. Поначалу такие расчеты придавались формируемым женским стрелковым бригадам, но и потом, после отказа от подобных частей, минометчицы продолжали воевать уже в составе обычных подразделений. Всего за годы войны на этих сугубо мужских должностях воевало до 6 тысяч женщин-красноармейцев. Почему сугубо мужских – а вот почему: миномет калибра 82 мм весил 60 кг, правда, разбирался на три примерно равные части; мина, вроде не тяжелая – 3,5 кг, но вот вьюк с тремя «лотками» (укупорка 9-ти мин) весит уже 47 кг, и как это таскать девчушкам, в которых в самих по 50?! А ведь таскали и стреляли, и попадали, и наносили урон врагу...
Одной из самых массовых военно-технических специальностей, в которой женщины широко заменили мужчин, являлась связь во всех видах. Здесь также существует интересный и характерный почти по всем специальностям, освоенных женщинами во время войны, разброс как в данных о численности войск связи на фронтах Великой Отечественной вообще и по процентному соотношению женщин в этих войсках, в частности. Так, по данным (): «женщины составляли 12% личного состава войск связи, а общая численность войск связи превышала 100 тысяч человек». То есть, женщин, получается, в войсках связи было «всего-то» 12 тысяч. Здесь же, ниже, цитирую, вопреки логике и здравому смыслу: «...сотни тысяч связистов награждены орденами и медалями». И этот ляп кочует от издания к изданию. Так сколько же было связистов: сто тысяч, или, все же несколько сот тысяч? Опять государственная тайна. В то же время из () следует, что курсами Всевобуча (только Всевобуча, существовали и иные) было подготовлено 45509 связисток. Вот эту цифру и примем за основу.
О женщинах-артиллеристах ствольной артиллерии сведений добыть не удалось, скорей всего их и не было. Но известны женщины-танкисты, причем весьма героические, управлявшиеся и с тридцатьчетверками. Но даже полностью женских экипажей не существовало и вот, думается почему: выстрел танковой пушки калибра 76 мм весит 10 кг, а гусеничный трак, менять которые приходилось регулярно с помощью лома и кувалды, весит 16 кг. С трудом можно представить себе такой женский ратный труд, а ведь справлялись...
И, наконец, вовсе малоизвестные факты. После катастроф лета 1942 года НКО была предпринята попытка пополнить ряды строевых частей женщинами путем формирования из них рот, батальонов и даже отдельных женских стрелковых бригад. В 1943 году только Рязанское пехотное училище подготовило 1388 женщин-командиров (младших офицеров). Также был сформирован 1-й отдельный запасной стрелковый полк, подготовивший 5175 женщин-бойцов и младших командиров. Кроме того, курсами Всевобуча за годы войны подготовлено 4522 станковых пулеметчицы, 15209 девушек стрелков-автоматчиц. Здесь неизвестно, сколько именно из окончивших Всевобуч попали в итоге на фронт, но надо полагать, не меньше половины, иначе зачем было их проводить? Только вот особой славы, надо признать, эти чисто женские формирования не снискали. Отдельных женских стрелковых полков не было, формировались полки смешанного состава: из двух обычных мужских батальонов и одного женского.
Особенности женской физиологии, а главное, психосоматики (ох, не зря весь спорт разделен на мужской и женский) приводили порой к полной растерянности личного состава под огнем противника или бомбежкой, потери контроля и панике – соединение превращалось в толпу плачущих, бросивших оружие – увы, как ни крути - но баб и девок в военной форме. Не их это дело! И здесь пример современной армии Израиля, где в армии служат и юноши, и девушки – не показателен (только любопытно взглянуть, как это они в одной казарме размещаются). Серьезной войны Израиль не ведет более 40 лет, а полицейские операции против безоружных палестинцев – совсем не война, а так – пейнтбол. Женщина водит машину аккуратно, осторожно, в щадящих режимах, но теряется в сложных дорожных ситуациях, когда надо принимать мгновенное решение, и уж тем более это касается воздушного боя на скоростях свыше 500 км/час – поэтому и были женщины-истребители в единичном количестве. Также теряется под обстрелом и женщина-пехотинец - увы! Горькая правда. Попытки командования организовать полностью женские стрелковые части, и даже смешанного состава, к успеху не привели.
А вот в военно-автомобильных частях, напротив, мужской контингент заменялся женским в массовом порядке – количество женщин (водителей и механиков) достигало к концу войны 50% списочного состава. С учетом того, что на балансе РККА к маю 1945 состояло 661 тысяча только автомобилей (а еще ведь трактора), получается количество женщин шоферов и механиков в военной форме достигало как минимум 330 тысяч человек. Сколько из них трудилось в прифронтовой зоне, а уж тем более сколько погибло при артобстрелах, бомбежках, подрывах на минах, да и просто в автоавариях – неведомо.
В рамках данной статьи, посвященной женщинам-фронтовикам, мы обходим тему участия женщин в партизанском движении, в подполье на оккупированных территориях, в диверсионных и разведывательных отрядах (Зоя Космодемьянская из их числа), шедших по ведомству НКВД-СМЕРШ. Сколько их было и сколько не вернулось – опять-таки тайна, даже через 70 лет. Мы только предполагаем, что было этих девчонок, как правило, добровольцев, десятки тысяч.
Для сравнения приведем количество женщин военнослужащих Вермахта на должностях санитарок, летчиц, зенитчиц, минометчиц, шоферов, пехотинцев и так далее. Так вот: их не было НИ ОДНОЙ. Немцы на поле боя обходились санитарами-мужчинами, да и в прочие мужские епархии фройляйн не допускали. Даже когда война пришла на территорию Германии, мы не знаем фактов участия немецких девушек ни в фольксштурме, ни в каких-либо развед- и диверсионных отрядах абвера. И кстати, характерно абсолютное отсутствие какого-либо партизанского движения при оккупации Германии союзниками. Получается, немецким девушкам было наплевать на рейх и фюрера, а вот у наших любовь к Родине - в крови, будь она хоть царская, хоть советская. (Также у наших союзников-британцев, справедливости ради, стоит отметить комплектование некоторых частей ПВО женщинами).
В начале Великой Отечественной, когда немцам среди масс военнопленных РККА начали попадаться и женщины в военной форме (санитарки и связистки на первых порах), те не могли взять в толк, что это обычные красноармейцы на низших должностях и подозревали в них замаскированных особо фанатичных комиссаров и политруков. Существовал даже специальный приказ, согласно которому женщины-военнопленные подлежали расстрелу на месте, и приказ этот методично на первых порах выполнялся. С лета 1942 г. немцы освобождали, все же, после «политической и расовой фильтрации» советских женщин-военнопленных, с условием их «вольного поселения» или же отправляли на работу в Германию, а за отказ от перехода в категорию гражданских рабочих (а такие случаи были не единичны) могли отправить в концлагерь (женский лагерь Равенсбрюк). Кошмар лагерей военнопленных для женщин был втройне усиленным просто потому, что они – женщины.
Теперь попробуем скорректировать традиционно принятую цифру 800 тысяч женщин-военнослужащих на фронтах Великой Отечественной. И не только на фронтах, в ближнем тылу (который часто в 41-м и в 42-м становился фронтом) служили и воевали зенитчицы ПВО, персонал армейских и фронтовых госпиталей, женщины-автомобилисты и так далее. Мы выяснили, в ПВО служило около 300 тысяч женщин, в военно-автомобильных частях – до 330 тысяч, в войсках связи не менее 45 тысяч, в стрелковых войсках и ВВС – до 30 тысяч, на флоте – 24 тысячи. Получается уже 730 тысяч человек. Далее приводим цитату из () « 700 тысячная армия врачей и среднего медицинского персонала, а также санитаров-носильщиков, санинструкторов и на фронте и в тылу была занята спасением раненых и восстановлением их здоровья». Из () следует, повторюсь, что женщин среди всего медицинского персонала было 60%, то есть 420 тысяч человек. Итак, мы насчитали не 800 тысяч, а уже 1150 тысяч женщин в военной форме, стоявших на учете наркомата обороны и наркомздрава. Это, опять же, без сотрудниц НКВД-СМЕРШ, партизанок и подпольщиц. Далее следует самая горькая глава – о потерях...
Потери среди женщин-военнослужащих отдельно никем никогда отдельно не выделялись, может, просто потому, что в СССР женщина была такой же тягловой единицей и рядовым бесполым строителем коммунизма, как и мужик. Такое отношение к женщине-военнослужащему характерно из следующего (). Цитата: «...по донесениям военных округов о количестве врученных военкоматами извещений родственникам на погибших и умерших лиц вольнонаёмного состава – всего 94662 человека» (это 1941 год). Здесь же честно указывается, что эти данные не полные, определить отдельно по «похоронкам» гендерную принадлежность погибшего(ей) не представляется возможным, так как в списках женщины зачастую, и как правило, значились просто «рядовой». Причем, надо полагать, здесь имеются в виду женщины-вольнонаёмные первых месяцев войны: персонал полевых лазаретов, эвакопунктов, банно-прачечных отрядов и т.п. Позже большинство таких военнослужащих были переведены в штаты РККА.
Из () следует (цитата): «По данным 29 фронтов боевые потери медицинского корпуса составили 210601 человек (безвозвратные – 84793). На поле боя осталось 88% санитаров и носильщиков» – вот уж поистине смертельная должность, и штрафбат не нужен. С учетом того, что женщины составляли до 60% всего медперсонала, безвозвратные потери среди женщин-медиков можно определить в 53500 человек.
Безвозвратные потери среди женщин-военнослужащих в строевых частях – стрелковые подразделения, пулеметчицы, снайперы, авиация – можно попытаться оценить пропорционально потерям РККА в целом. Но, здесь по безвозвратным потерям армии за время войны (погибшие, умершие от ран в госпиталях, пропавшие без вести, погибшие в плену) у различных авторов и исследователей существует расхождение буквально в разы: от благостных и сравнимых с потерями Германии и ее союзников на Восточном фронте 8,5 млн. чел. до жутких и фантастических 26, 4 млн. чел. (только армия, население само собой, дополнительно). Общее количество военнослужащих, поставленных под ружье за все время войны (с учетом предвоенной численности армии, которая также различна у разных авторов) колеблется по разным оценкам от 34 до 40 млн.чел. Получается, что безвозвратные потери армии оцениваются как 25-60% от призыва. Считая, что женщин в строевых частях побывало как минимум 30 тысяч человек, потери составили от 8 до 18 тысяч человек. Потери женщин-военнослужащих в частях ПВО, в войсках связи, в автомобильных войсках без архивных поисков оценить невозможно даже теоретически. Ясно, что они были, но сколько?..
Остановимся, хотя бы, на известных нам теперь цифрах потерь среди женщин-военнослужащих в Великой Отечественной войне. Это, во-первых, 94662 вольнонаемного персонала первого года войны, 53500 погибших женщин медицинского и санитарного корпуса, во-вторых, и, в-третьих, не менее 18 тысяч женщин-военнослужащих, погибших непосредственно на фронтах. Получается 166 тысяч человек. В этой цифре, возможно, был двойной учет погибших женщин-вольнонаёмных и медико-санитарного персонала, но, повторюсь, данные совершенно не полные и оценочные. Мы не знаем потери среди женщин в частях ПВО, в войсках связи, на флоте и так далее; мы не знаем, сколько их погибло в немецком плену, сколько не вернулось с заданий по линии НКВД-СМЕРШ, сколько погибло в партизанской войне и в подполье в тылу врага – ясно, что сотни тысяч, но точных цифр нет.
ЭПИЛОГ
Как нам удалось выяснить, женщин-фронтовиков было все же гораздо больше общепринятой цифры в 800 тысяч человек - как минимум 1млн.150 тысяч. При этом неведомо сколько их воевало в составе партизанских отрядов и среди подпольщиков, сколько радисток и подрывников входили в диверсионные группы. Сколько при этом погибло женщин-военнослужащих точно установить невозможно и отдельно таким подсчетом едва ли кто занимался. В данной статье установлена грубо приблизительная и далеко не полная цифра в 166 тысяч погибших женщин-фронтовичек. Это как минимум. (А вы попробуйте представить себе эти тысячи на одном поле).
Вот мы говорим «женщины», а в реальности были то девчонки 18-25 годов, молодые, цветущие. Не бабское это дело – воевать, а пришлось...
Как бы там ни было - и в дни Побед, и в дни Скорби - не забудьте помянуть и их - молодых,красивых, разбросанных в братских могилах от Волги до Эльбы.

Женщины войны 1941-1945гг.

Великая война 1941-45 гг., которая по замыслу начавшей ее гитлеровской Германии должна принести ей мировое господство, в итоге обернулась для нее полным крахом и доказательством могущества СССР. Советские воины доказали, что победить можно, только проявив мужество и доблесть, и они стали образцами проявления героизма. Но вместе с тем история войны довольно противоречива.

Как мы знаем на войне были не только мужчины, но и женщины. Именно о женщинах войны будет наш сегодняшний разговор.

Страны-участники Второй мировой войны прилагали максимум усилий для победы. Многие женщины добровольно записались в вооруженные силы или выполняли традиционную мужскую работу дома, на предприятиях и на фронте. Женщины работали на заводах и в правительственных организациях, были активными участницами групп сопротивления и вспомогательных подразделений.

Сравнительно немного женщин сражались непосредственно на линии фронта, но многие стали жертвами бомбардировок и военных вторжений. К концу войны более 2-х миллионов женщин работали в сфере военной промышленности, сотни тысяч добровольно ушли на фронт санитарками или записались в ряды армии. Только в СССР в военные подразделениях наравне с мужчинами служили около 800 тысяч женщин

О женщинах войны написано много статей того времени, о их героических поступках и мужестве, они готовы были отдать жизнь за родину,
и не боялись нечего

Женщины, служившие в Красной Армии во время Великой Отечественной войны. Связистки, санитарки, зенитчицы, снайперы и многие другие. За годы войны более 150 тысяч женщин за героизм и мужество, проявленные в боях, награждено боевыми орденами и медалями, из них 86 стали Героями Советского Союза, 4 – полными кавалерами ордена Славы. Именно такие награды получали женщины войны, они получили их не просто так, а за то что они защищали нашу родину и не хуже нашего сильного пола.

Руднева Евгения Максимовна

Родилась Женя Руднева в 1920 г. в г. Бердянске.

В 1938 г. Женя окончила среднюю школу с аттестатом отличника и стала студенткой мехмата МГУ.
Когда началась Великая отечественная война, Женя сдавала весеннюю экзаменационную сессию, оканчивая 3-й курс. Страстно влюбленная в свою специальность, в далекие неугасимые звезды, студентка, которой прочили большую будущность, она твердо решила, что учиться не будет, пока не кончится война, что ее путь лежит на фронт.
... 8 октября 1941 г. был подписан секретный приказ Главнокомандующего Советской армии N 00999 о формировании трех женских авиационных полков NN 586, 587, 588 - истребители, пикирующие бомбардировщики и ночные бомбардировщики. Вся организационная работа поручалась Герою Советского Союза Марине Расковой. И тогда, 9 октября ЦК комсомола объявил по Москве призыв девушек, желающих добровольно пойти на фронт. Сотни девушек пришли в армию по этому призыву.
В феврале 1942 г. из группы формирования был выделен наш 588 ночной авиаполк на самолетах "У-2". Весь состав полка был женский. Женю Рудневу назначили штурманом звена и присвоили звание - старшина.
В мае 1942 г. наш полк Марина Раскова привела на Южный фронт и передала в 4 Воздушную армию, командовал которой генерал-майор К.А. Вершинин. ...В воздухе господствовала немецкая авиация, и днем на "У-2" летать было очень опасно. Мы летали каждую ночь. Лишь только наступали сумерки, вылетал первый экипаж, через три-пять минут - второй, затем третий, когда на вылете стоял последний, мы уже слышали тарахтенье мотора возвращающегося первого. Он садился, на самолет подвешивались бомбы, заправляли бензином, и экипаж снова летел на цель. За ним второй, и так до рассвета.
В одну из первых ночей погибли командир эскадрильи со штурманом, и Женя Руднева была назначена штурманом 2-ой эскадрильи, к командиру эскадрильи Дине Никулиной. Экипаж Никулина - Руднева стал одним из лучших в полку.
Командарм Вершинин стал гордиться нашим полком. "Вы самые красивые женщины в мире", - сказал он. И даже то, что немцы называли нас "ночными ведьмами", стало признанием нашего мастерства... Не прошло и года на фронте, как нашему полку, первому в дивизии, присвоили Гвардейское звание, и стали мы 46-м Гвардейским полком ночных бомбардировщиков.
В ночь на 9 апреля 1944 года над Керчью Женя Руднева совершала свой 645-ый вылет с летчиком Паной Прокопьевой. Над целью их самолет был обстрелян и загорелся. Через несколько секунд внизу взорвались бомбы - штурман успел сбросить их на цель. Самолет сначала медленно, спиралью, а потом все быстрее стал падать на землю, казалось, летчик пытается сбить пламя. Потом из самолета фейерверком стали разлетаться ракеты: красные, белые, зеленые. Это уже горели кабины... Самолет упал за линией фронта.
Тяжело переживали мы гибель Жени Рудневой, нашего "звездочета", милой, нежной, любимой подруги. До самого рассвета продолжались боевые вылеты. Вооруженцы писали на бомбах: "За Женю!"
... Потом мы узнали, что тела наших девушек были похоронены местными жителями под Керчью.
26 октября 1944 г. штурману 46-го Гвардейского авиационного полка гвардии старшему лейтенанту Рудневой Евгении Максимовне было присвоено звание Герой Советского Союза, посмертно... Имя Жени увековечено среди любимых ею звезд: одна из открытых малых планет названа "Руднева".

"32 девушки погибли в нашем 588 ночном авиаполку. Среди них и те, кто заживо сгорел в самолете, был сбит над целью, и те, кто погиб в авиакатастрофе или умер от болезни. Но это все наши военные потери.

Полк потерял от вражеского огня 28 самолётов, 13 лётчиков и 10 штурманов. Среди погибших командиры эскадрилий О. А. Санфирова, П. А. Макогон, Л. Ольховская, командир авиазвена Т. Макарова, штурман полка Е. М. Руднева, штурманы эскадрилий В. Тарасова и Л. Свистунова. В числе погибших Герои Советского Союза Е. И. Носаль, О. А. Санфирова, В. Л. Белик, Е. М. Руднева.
Для авиационного полка такие потери невелики. Это объяснялось в первую очередь мастерством наших летчиков, а также особенностями наших замечательных самолетов, которые одновременно и легко и трудно было сбить. Но для нас каждая утрата была невосполнима, каждая девушка была неповторимой личностью. Мы любили друг друга, и боль потерь живет в наших сердцах до сих пор.

Павличенко Людмила Михайловна - Герой обороны Одессы и Севастополя

Павличенко Людмила Михайловна - снайпер 54-го стрелкового полка (25-я стрелковая дивизия (Чапаевская), Приморская армия, Северо-Кавказский фронт), лейтенант.

Родилась 29 июня (12 июля 1916 года в посёлке Белая Церковь, ныне город Киевской области Украины, в семье служащего. Русская. Окончила 4 курса Киевского государственного университета.

Участница Великой Отечественной войны с июня 1941 - доброволец. Член ВКП(б)/КПСС с 1945 года В составе Чапаевской дивизии участвовала в оборонительных боях в Молдавии и на юге Украины. За хорошую подготовку её направили в снайперский взвод. С 10 августа 1941 года в составе дивизии участвует в героической обороне города Одессы. В середине октября 1941 года войска Приморской армии вынуждены были оставить Одессу и эвакуироваться в Крым для усиления обороны города Севастополя - военно-морской базы Черноморского флота.

250 дней и ночей Людмила Павличенко провела в тяжёлых и героических боях под Севастополем. Она вместе с воинами Приморской армии и моряками Черноморского флота мужественно защищала город русской воинской славы.

К июлю 1942 из снайперской винтовки Людмила Павличенко уничтожила 309 гитлеровцев . Она была не только отличным снайпером, но и прекрасным педагогом. За период оборонительных боёв она воспитала десятки хороших снайперов, которые, следуя её примеру, истребили не одну сотню гитлеровцев.

Звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали "Золотая Звезда" (№ 1218) лейтенанту Павличенко Людмиле Михайловне присвоено Указом Президиума Верховного Совета СССР от 25 октября 1943 года.

Мария Долина, командир экипажа пикирующего бомбардировщика Пе-2

Мария Долина, Герой Советского Союза, гвардии капитан, заместитель командирa эскадрильи 125-го гвардейского бомбардировочного авиационного полка 4-й гвардейской бомбардировочной авиационной дивизии.

Мария Ивановна Долина (р. 18.12.1922) выполнила 72 боевых вылета на пикирующем бомбардировщике Пе-2, сбросила на противника 45 тонн бомб. В шести воздушных боях сбила 3 истребителя противника (в группе). 18 Августа 1945 года за мужество и воинскую доблесть, проявленные в боях с врагом, ей было присвоено звание Героя Советского Союза.

Фото женщин Великой Отечественной Войны

Советская регулировщица на фоне горящего здания на улице Берлина.

Заместитель командира 125-го (женского) гвардейского бомбардировочного Борисовского полка имени Героя Советского Союза Марины Расковой майор Елена Дмитриевна Тимофеева.

Кавалер Ордена Славы II и III степеней снайпер 3-го Белорусского фронта старший сержант Роза Георгиевна Шанина.

Летчик-истребитель 586-го истребительного авиаполка ПВО лейтенант Раиса Нефедовна Сурначевская. На заднем плане истребитель Як-7. Одним из наиболее памятных воздушных боев с участием Р. Сурначевской состоялся 19 марта 1943 года, когда она в паре с Тамарой Памятных отразила налёт большой группы немецких бомбардировщиков на железнодорожный узел Касторная, сбив при этом 4 самолёта. Награждена орденами Красного Знамени и Отечественной войны, а также медалями.

Советская девушка-партизан.

Разведчица Валентина Олешко (слева) с подругой перед заброской в немецкий тыл в районе Гатчины.

В районе Гатчины располагался штаб 18-й немецкой армии, группе была поставлен задача похитить высокопоставленного офицера. Валентину и других разведчиков группы, спрыгнувших с парашютами на условный сигнал - пять костров - встретили переодетые офицеры Абвера. Это произошло потому, что немцы ранее взяли советского резидента, предварительно отправленного в этот район. Резидент не выдержал пыток и рассказал, что сюда скоро забросят разведгруппу. Валентину Олешко вместе с другими разведчиками расстреляли в 1943 году.

Колесова Елена Фёдоровна
8. 6. 1920 - 11. 9. 1942
Герой Советского Союза

Колесова Елена Фёдоровна - разведчица, командир диверсионной группы партизанского отряда специального назначения (войсковая часть № 9903).

Осенью 1942 года в деревнях и селах Борисовского района, Минской области, оккупированного в то время фашистскими войсками, были развешены объявления:

За поимку здоровенной бабы атамана-десантницы Лельки дается вознаграждение 30 000 марок, 2 коровы и литр водки.

Из всего, что писалось в объявлениях, правдой было только то, что Леля носила на груди орден Красного Знамени. Но видимо, немало неприятностей причинили десантницы оккупантам, если группа девушек-москвичек выросла в их воображении до отряда численностью 600 человек.

Родилась 1 августа 1920 года в деревне Колесово ныне Ярославского района Ярославской области в крестьянской семье. Русская. Отец умер в 1922 году, жила с матерью. В семье были ещё брат Константин и сестра Галина, брат Александр. С 8 лет жила в Москве с тётей и её мужем Савушкиными (улица Остоженка, 7). Училась в школе № 52 Фрунзенского района (2-й Обыденский переулок, 14). Закончила 7 классов в 1936 году.

В 1939 году окончила 2-е Московское педагогическое училище (ныне Московский городской педагогический университет). Работала учительницей в школе № 47 Фрунзенского района (ныне гимназия № 1521), затем старшей пионервожатой.

Участница Великой Отечественной войны с июня 1941 года. До октября 1941 года работала на строительстве оборонительных сооружений. Закончила курсы сандружинниц. После двух безуспешных попыток попасть на фронт в октябре 1941 года она была принята в группу (официальное наименование - войсковая часть № 9903) майора Артура Карловича Спрогиса (1904-1980) - особого уполномоченного разведотдела штаба Западного фронта. Прошла недолговременную подготовку.

Впервые в тылу врага оказалась 28 октября 1941 года с целью минировать дороги, уничтожать связь и вести разведку в районе станций Тучково, Дорохово и деревни Старая Руза Рузского района Московской области. Несмотря на неудачи (два дня в плену) были собраны некоторые сведения.

Вскоре было и второе задание: группа из 9 человек под командованием Колесовой 18 суток вела разведку и минировала дороги в районе Акулово - Крабузино.

В январе 1942 года на территории Калужской области (в районе г. Сухиничи) сводный отряд № 1 разведотдела штаба Западного фронта, в котором была Колесова, вступил в бой с вражеским десантом. Состав группы: Елена Фёдоровна Колесова, Антонина Ивановна Лапина (1920 г.р., в мае 1942 г. попала в плен, угнана в Германию, по возвращении из плена жила в г. Гусь-Хрустальный) - заместитель командира группы, Мария Ивановна Лаврентьева (1922 г. р., в мае 1942 попала в плен, угнана в Германию, дальнейшая судьба неизвестна), Тамара Ивановна Махонько (1924-1942), Зоя Павловна Суворова (1916-1942), Нина Павловна Суворова (1923-1942), Зинаида Дмитриевна Морозова (1921-1942), Надежда Александровна Белова (1917-1942), Нина Иосифовна Шинкаренко (1920-). Группа выполнила задачу и задержала врага до подхода частей 10-й армии. Все участники боя были награждены. В Кремле 7 марта 1942 года Председатель ВЦИК СССР М. И. Калинин вручил Колесовой орден Красного Знамени. В марте 1942 года вступила в ряды ВКП(б).

В ночь под 1 мая 1942 года диверсионно-партизанская группа из 12 девушек под командованием Е. Ф. Колесовой была сброшена на парашютах в Борисовском районе Минской области: многие девушки не имели опыта прыжков с парашютом - трое разбились при приземлении, одна сломала позвоночник. 5 мая две девушки были задержаны и попали в гестапо. В первых числах мая группа начала боевые действия. Партизаны взрывали мосты, пускали под откосы воинские эшелоны с гитлеровцами и военной техникой, нападали на полицейские участки, устраивали засады, уничтожали предателей. За поимку «атамана-десантницы Лёльки» («высокая, здоровенная, лет 25, с орденом Красного Знамени») было обещано 30 тысяч рейхсмарок, корова и 2 литра водки. Вскоре в отряд вступили 10 местных комсомольцев. Немцы узнали местонахождение лагеря диверсионно-партизанской группы и блокировали его. Деятельность партизан была сильно затруднена, и Елена Колесова увела группу глубоко в лес. С 1 мая по 11 сентября 1942 года группой уничтожен мост, 4 вражеских эшелона, 3 автомашины, разгромлено 6 вражеских гарнизонов. Летом, днём на глазах у часового, подорвала вражеский эшелон с техникой врага.

11 сентября 1942 года началась операция по уничтожению группой партизанских отрядов немецкого гарнизона сильно укреплённой деревни Выдрицы. В этой операции активное участие принимала и группа Колесовой. Операция прошла успешно - вражеский гарнизон разгромили. Но Елена была смертельно ранена в бою.

Вначале была похоронена в деревне Миговщина Крупского района Минской области. В 1954 году останки перенесены в город Крупки в братскую могилу, в которой были захоронены и её боевые подруги. На могиле поставлен памятник.

Эти списки можно продолжать до бесконечности.

Наши советские женщины прошли через огонь и воду и некоторые не вернулись, но они отдали свою жизнь не напрасно они защищали Родину и не напрасно погибли за неё. Они погибли мужественно и всегда их подвиг останется у нас в памяти.

Один человек написал очень красивые слава про этих Женщин

«Смотрю я на эти фотографии и думаю - какие же они все красивые! И пусть крылья, которые им подарила война, из фанеры. Пусть немцы называли их не иначе, как ведьмы - они богини! Им не нужна была для этого косметика. Может иногда замусоленный карандаш подведет бровь и кудряшки завьются благодаря бумажке и бинтику - вот и весь марафет. А все равно - прекрасны! Они не щеголяли в брендовых одежках, а все равно - форма была к лицу и по фигуре.

Особенно вглядываюсь в лица тех, кто так и остался в военном небе. Какие бы у них были дети? А как должно быть гордились сейчас ими внуки...
Вот как в этих строках, которые посвятила Наталья Меклин своей боевой подруге Юлии Пашковой - Юльке...
Юле Пашковой

Ты стоишь, обласканная ветром.

Солнечные блики на лице
Как живая смотришь ты с портрета,
Улыбаясь в траурном кольце.

Нет тебя - а солнце не погасло…

И по-прежнему цветет сирень…
Мне не верится, что ты вдруг - насмерть!
В этот светлый и весенний день.

Что теперь лежишь ты одиноко,

Погрузившись в неземные сны,
Не прожив положенного срока,
До двадцатой не дожив весны.

Минут годы, и тебе поставят

Памятник, чтоб должное воздать.
А пока - фанерная, простая,
Загорелась над тобой звезда.»

Многие советские женщины, служившие в Красной Армии, готовы были покончить с собой, чтобы не попасть в плен. Насилие, издевательства, мучительные казни – такая судьба ждала большую часть пленных медсестер, связисток, разведчиц. Лишь немногие оказывались в лагерях военнопленных, но и там их положение зачастую было даже хуже, чем у мужчин-красноармейцев.

Во время Великой Отечественной в рядах Красной Армии сражалось более 800 тысяч женщин. Немцы приравнивали советских медсестер, разведчиц, снайперов к партизанам и не считали их военнослужащими. Поэтому германское командование не распространяло на них даже те немногие международные правила обращения с военнопленными, которые действовали в отношении советских солдат-мужчин.

В материалах Нюрнбергского процесса сохранился приказ, действовавший на протяжении войны: расстреливать всех «комиссаров, которых можно узнать по советской звезде на рукаве и русских женщин в форме».

Расстрел чаще всего завершал череду издевательств: женщин избивали, жестоко насиловали, на их телах вырезали ругательства. Тела нередко раздевали и бросали, даже не задумываясь о погребении. В книге Арона Шнеера приведено свидетельство немецкого солдата Ганса Рудгофа, который в 1942 году увидел мертвых советских санитарок: «Их расстреляли и бросили на дорогу. Они лежали обнаженные».

Светлана Алексиевич в книге «У войны не женское лицо» цитирует воспоминания одной из женщин-военнослужащих. По ее словам, они всегда держали для себя два патрона, чтобы застрелиться, а не попасть в плен. Второй патрон – на случай осечки. Эта же участница войны вспоминала, что произошло с пленной девятнадцатилетней медсестрой. Когда ее нашли, у нее была отрезана грудь и выколоты глаза: «Ее посадили на кол... Мороз, и она белая-белая, и волосы все седые». В рюкзаке у погибшей девушки были письма из дома и детская игрушка.

Известный своей жестокостью обергруппенфюрер СС Фридрих Еккельн приравнивал женщин к комиссарам и евреям. Всех их, согласно его распоряжению, полагалось допрашивать с пристрастием и затем расстреливать.

Женщины-военнослужащие в лагерях

Тех женщин, кому удавалось избежать расстрела, отправляли в лагеря. Там их ожидало практически постоянное насилие. Особенно жестоки были полицаи и те военнопленные-мужчины, которые согласились работать на фашистов и перешли в лагерную охрану. Женщин часто давали им «в награду» за службу.

В лагерях зачастую не было элементарных бытовых условий. Заключенные концлагеря Равенсбрюк старались по возможности облегчить свое существование: голову мыли выдававшимся на завтрак эрзац-кофе, сами тайно вытачивали себе расчески.

Согласно нормам международного права, военнопленных нельзя было привлекать к работам на военных заводах. Но к женщинам это не применяли. В 1943 году попавшая в плен Елизавета Клемм попыталась от имени группы заключенных опротестовать решение немцев отправить советских женщин на завод. В ответ на это власти сначала избили всех, а потом согнали в тесное помещение, где нельзя было даже двинуться.

В Равенсбрюке женщины-военнопленные шили обмундирование для немецких войск, работали в лазарете. В апреле 1943 года там произошел и знаменитый «марш протеста»: лагерное начальство хотело наказать непокорных, которые ссылались на Женевскую Конвенцию и требовали обращения с ними как с военнослужащими, попавшими в плен. Женщины должны были маршировать по территории лагеря. И они маршировали. Но не обреченно, а чеканя шаг, как на параде, стройной колонной, с песней «Священная война». Эффект от наказания получился обратным: женщин хотели унизить, а вместо этого получили свидетельство непреклонности и силы духа.

В 1942 году под Харьковом в плен попала санитарка Елена Зайцева. Она была беременна, но скрыла это от немцев. Ее отобрали для работы на военном заводе в городе Нойсен. Рабочий день длился 12 часов, ночевали в цехе на деревянных нарах. Кормили пленных брюквой и картошкой. Трудилась Зайцева до родов, принять их помогли монахини из расположенного недалеко монастыря. Новорожденную отдали монахиням, а мать вернулась на работу. После окончания войны матери и дочери удалось воссоединиться. Но таких историй со счастливым концом немного.

Только в 1944 году вышел специальный циркуляр начальника полиции безопасности и СД об обращении с военнопленными-женщинами. Их, как и других советских пленных, надлежало подвергнуть полицейской проверке. Если выяснялось, что женщина «политически неблагонадежна», то статус военнопленной с нее снимался и ее передавали полиции безопасности. Всех остальных направляли в концлагеря. Фактически, это был первый документ, в котором женщин, служивших в советской армии, уравнивали с военнопленными-мужчинами.

«Неблагонадежных» после допросов отправляли на казнь. В 1944 году в концлагерь Штуттгоф доставили женщину-майора. Даже в крематории над ней продолжали издеваться, пока она не плюнула немцу в лицо. После этого ее живой затолкали в топку.

Бывали случаи, когда женщин отпускали из лагеря и переводили в статус гражданских рабочих. Но сложно сказать, каков был процент действительно отпущенных. Арон Шнеер замечает, что в карточках многих военнопленных-евреек запись «отпущена и направлена на биржу труда» на самом деле означала совсем иное. Их формально отпускали, но на самом деле переводили из шталагов в концлагеря, где и казнили.

После плена

Некоторым женщинам удавалось вырваться из плена и даже вернуться в часть. Но пребывание в плену необратимо их меняло. Валентина Костромитина, служившая санинструктором, вспоминала о своей подруге Мусе, побывавшей в плену. Она «страшно боялась идти в десант, потому что была в плену». Ей так и не удалось «переступить мостик на причале и взойти на катер». Рассказы подруги производили такое впечатление, что Костромитина боялась плена даже больше, чем бомбежки.

Немалое количество советских женщин-военнопленных после лагерей не могло иметь детей. Нередко над ними ставили эксперименты, подвергали принудительной стерилизации.

Те, кто дожил до конца войны, оказывались под давлением со стороны своих же: нередко женщин упрекали в том, что они выжили в плену. От них ожидали, что они покончат с собой, но не сдадутся. При этом в расчет не принималось даже то, что у многих в момент пленения не было при себе никакого оружия.

В годы Великой Отечественной было распространено и такое явление как коллаборационизм.
Вопрос о том, и сегодня является предметом изучения для историков.

«До сих пор не совсем понимаю,
Как же я, и худа, и мала,
Сквозь пожары к победному Маю
В кирзачах стопудовых дошла… »

Юлия Друнина

О подвигах женщин в Великой Отечественной войне написано много. Кто сегодня скажет: сколько их, известных и безымянных героинь, прошло тяжкими дорогами Войны? Сколько их не вернулось? Кто была та девушка в санитарной машине с ранеными, попавшей в засаду у села Б. Зимницы, которая до последнего отстреливалась из пулемета от уверенных в легкой победе гитлеровцев? Враг дорого заплатил за эту победу.

По статистике не менее 800 тысяч женщин стали летчицами, танкистами, зенитчицами, пулеметчицами, разведчицами, снайперами, связистками, медсестрами и санинструкторами и др. Женщины-воины с честью выполнили свой долг во всех родах войск. За время Войны орденами и медалями были награждены около 150 тысяч женщин-воинов Красной Армии, более 90 женщинам присвоено звание Героя Советского Союза.

Санинструктор

У Войны не женское лицо. Мужчинам на фронте тяжело, но женщинам гораздо тяжелее. Самую многочисленную группу женщин непосредственно на передовой линии фронта составляли санинструкторы. Откуда у этих, порой хрупких, созданий хватало сил вытаскивать под огнем противника десятки раненых, каждый из которых был гораздо тяжелее самого санинструктора. Далеко не каждому мужчине это под силу. А они справлялись. И гибли наравне с солдатами. Красный крест не спасал от пули врага.

« …Я пришла из школы в блиндажи сырые,
От Прекрасной Дамы в «мать» и «перемать»,
Потому что имя ближе, чем «Россия»,
Не могла сыскать »

Эти строки принадлежат перу Юлии Владимировны Друниной, женщины-фронтовика с трагической судьбой. Наверное, более точно описать такое разительное перевоплощение от романтической юности в кровавую реальность Войны невозможно . С юных лет Друнина готовила себя к литературной деятельности: писала стихи, успешно участвовала в творческих конкурсах. Но Война внесла свои коррективы. С самого начала Войны Юля записалась в добровольную санитарную дружину, окончила курсы медсестер. В августе 1941 года она работала под Можайском на строительстве оборонительных сооружений. Во время одного из авиа-налетов она, отстав от своего отряда, потерялась. Прибившись к группе пехотинцев, которым нужна была санитарка, она 13 дней по тылам противника выбиралась из окружения. После смерти тяжелобольного отца в 1942 году Друнина попросилась на фронт , и была направлена в 667-й стрелковый полк 218-й стрелковой дивизии.

В 1943 году после серьезного ранения Юлия Владимировна была комиссована. Через некоторое время она снова прошла освидетельствование и была признана годной к военной службе и направлена в 1038-ой самоходный артиллерийский полк 3-го Прибалтийского фронта. Под огнем противника она бесстрашно перевязывала раненых бойцов и вытаскивала их с поля боя . Во время одной из наступательных операций она в течение дня оказала помощь 17 бойцам и вынесла их вместе с оружием с поля боя. В 1944 году, во время одного из боев, она была сильно контужена, после чего, в ноябре, получила инвалидность и была окончательно комиссована в звании старшины медицинской службы. За боевые отличия Юлия Владимировна Друнина была награждена орденом Красной звезды и медалью «За отвагу».

«Я только раз видала рукопашный,
Раз наяву. И тысячу — во сне.
Кто говорит, что на войне не страшно,
Тот ничего не знает о войне»

Вернувшись в Москву, Друнина поступила в литературный институт, а с 1945 года начала активно печататься. Через два года ее приняли в Союз писателей. Так началась ее литературная карьера.

В одном полку с Юлией Друниной воевала санинструктор Зинаида Александровна Самсонова, которой на момент гибели было всего 19 лет. Ей поэтесса посвятила одно из самых проникновенных стихотворений «Зинка» .

Мы легли у разбитой ели.
Ждем, когда же начнет светлеть.
Под шинелью вдвоем теплее
На продрогшей, гнилой земле.

- Знаешь, Юлька, я — против грусти,
Но сегодня она не в счет.
Дома, в яблочном захолустье,
Мама, мамка моя живет.
У тебя есть друзья, любимый,
У меня — лишь она одна.

За порогом бурлит весна.

Старой кажется: каждый кустик
Беспокойную дочку ждет...
Знаешь, Юлька, я — против грусти,
Но сегодня она не в счет.

Отогрелись мы еле-еле.
Вдруг приказ: «Выступать вперед!»
Снова рядом, в сырой шинели
Светлокосый солдат идет.

С каждым днем становилось горше.
Шли без митингов и знамен.
В окруженье попал под Оршей
Наш потрепанный батальон.

Зинка нас повела в атаку.
Мы пробились по черной ржи,
По воронкам и буеракам
Через смертные рубежи.

Мы не ждали посмертной славы.-
Мы хотели со славой жить.
...Почему же в бинтах кровавых
Светлокосый солдат лежит?

Ее тело своей шинелью
Укрывала я, зубы сжав...
Белорусские ветры пели
О рязанских глухих садах.

- Знаешь, Зинка, я против грусти,
Но сегодня она не в счет.
Где-то, в яблочном захолустье,
Мама, мамка твоя живет.

У меня есть друзья, любимый,
У нее ты была одна.
Пахнет в хате квашней и дымом,
За порогом стоит весна.

И старушка в цветастом платье
У иконы свечу зажгла.
...Я не знаю, как написать ей,
Чтоб тебя она не ждала?!»

Закончив в 1939 году семилетнюю школу, Зинаида Самсонова два года проработала санитаркой в доме инвалидов, откуда была мобилизована на строительство оборонительных сооружений на подступах к Москве. Осенью 1942 года, после окончания курсов медицинских сестер Егорьевского медицинского училища, была призвана в Красную Армию . Зинаида Александровна оказывала первую медицинскую помощь раненым на переднем крае во время Сталинградской и Курской битв. Особо отличилась она при форсировании Днепра. 24 сентября Самсонова переправилась на правый берег в составе первого десантного отряда передовых частей 47 армии. Отрезанные от основных частей массированным огнем противника наши десантники самоотверженно удерживали и расширяли захваченный плацдарм. Отважная санинструктор в первый же день боев уничтожила трех гитлеровцев . Во время многочисленных немецких контратак под беспрерывным огнем противника она смогла оказать помощь, вынести с поля боя и переправить на левый берег более 30 бойцов и офицеров. 27 сентября 1943 года Самсонова, умело действуя автоматом и гранатами, приняла активное участие в отражении немецкой контратаки близ села Пекари.

За проявленную стойкость, мужество и отвагу на правом берегу Днепра в борьбе с немецкими оккупантами Зинаида Александровна Самсонова была представлена к званию Героя Советского Союза.

После форсирования Днепра она участвовала в боях за Киев и Житомир. В конце ноября 1943 года дивизия, в которой служила санинструктор Самсонова, была переброшена на Белорусский фронт. 27 января 1944 года в бою за деревню Холм Гомельской области старший сержант Самсонова погибла . Пуля немецкого снайпера настигла Зинаиду на нейтральной полосе при попытке вынести раненого солдата.

Похоронена Самсонова в братской могиле в поселке Озаричи Гомельской области, одна из улиц которого носит имя прославленного санинструктора. Имя Героя Советского Союза Самсоновой носят также музей боевой славы в селе Колычево и Михалевская средняя общеобразовательная школа Егорьевского района Московской области. А на фасаде Егорьевского медицинского училища имени Героя Советского Союза Самсоновой в городе Егорьевске установлена мемориальная доска в честь героической выпускницы. Там же поставлен бюст отважному санинструктору Зине.

Во время Великой Отечественной войны звание Героя Советского Союза получили не менее 17 женщин врачей и санинструкторов . Одной из них была санинструктор Зинаида Ивановна Маресева.

После семилетней школы Маресева окончила фельдшерско-акушерское училище и курсы медицинских сестер общества Красного Креста. Боевое крещение Зина Маресева получила у стен Сталинграда. Не жалея сил и не теряя бодрости и веры в победу она оказывала первую медицинскую помощь раненым, выносила тяжело раненых на себе и доставляла их к переправе на Волге.

В 1943 году Маресева принимала участие в боях в районе Северного Донца. Ее всегда видели на поле сражения. Для наложения шины, неподвижной повязки, она использовала винтовку раненого, палки, ветки, доски.

Когда одна группа бойцов после продолжительного боя начала отходить к реке, Маресева, будучи на поле боя с ранеными, бросилась с пистолетом в руках к отходившим бойцам и с криком «Ура, вперед, за мной!» увлекла их за собой. Бойцы смело пошли за ней, уничтожая растерявшегося противника. После того как контратака противника была отбита, санинструктор Маресева продолжала выносить раненых с поля боя. А ночью она производила эвакуацию раненых по пешеходному мосту через Северный Донец. В течение двух дней Зинаида Маресева вынесла с поля боя 64 раненых бойца и офицера, из них 52 человека с оружием.

Зина перевязывала раненых под ливнем вражеских пуль и снарядов. Бросившись к раненому командиру и увидев, фашиста, целившегося в него из автомата, Зина Маресева рванулась вперед, оказалась между командиром и фашистом и закрыла своим телом раненого . И в тот же момент была сражена автоматной очередью врага. Зинаида умерла, пробыв в госпитале три дня.

Посмертно ей было присвоено з вание Героя Советского Союза.

Помимо высшей награды, Маресева была удостоена ордена Красной Звезды, награждена медалями «За боевые заслуги» и «За оборону Сталинграда». Ее имя получили улицы в Волгограде и поселке Пятницкое Белгородской области. Недалеко от места сражения в селе Соломино, а также на могиле Зинаиды Ивановны в поселке Пятницкое установлены памятники.

Пулеметчица

Командира пулеметного расчета Чапаевской дивизии, обаятельную и храбрую девушку Нину Онилову хорошо знали в Приморской армии . Ее боевым почерком было: подпустить врага как можно ближе и бить, бить наверняка! Нина Онилова во всех сражениях отбивала огнем атаки противника, и не раз со своим взводом выходила из окружения.

Бойцы прозвали Нину Анкой-пулеметчицей в честь героини фильма «Чапаев». Посмотрев этот фильм еше в мирное время, Нина мечтала стать пулеметчицей. Она с увлечением стала заниматься в пулеметном кружке в Одессе и окончила его на «отлично».

С первых дней Войны Нина рвалась на фронт. Ее взяли не сразу, но зато она попала в Чапаевскую дивизию, в ту самую, в составе которой сражалась в годы Гражданской войны легендарная Анка.

Сначала Нина занимала должность санинструктора роты . Однажды во время боя она сама заменила убитого пулеметчика и повела точный огонь по наступавшим фашистам. После того случая Онилова обратилась к командиру полка с просьбой перевести ее в пулеметный взвод. Вскоре она возглавила пулеметный расчет. Под Одессой Нина была ранена, но очень скоро вновь вернулась в родную дивизию, которая тогда воевала уже под Севастополем.

Весной 1942-го года в письме актрисе В.Мясниковой, исполнявшей роль Анки-пулеметчицы в фильме «Чапаев» Нина Онилова писала о себе:

«Я незнакома вам, товарищ, и вы меня извините за это письмо. Но с самого начала войны я хотела написать вам и познакомиться. Я знаю, что вы не та Анка, не настоящая чапаевская пулеметчица. Но вы играли, как настоящая, и я вам всегда завидовала. Я мечтала стать пулеметчицей и так же храбро сражаться. Когда случилась война, я была уже готова, сдала на «отлично» пулеметное дело. Я попала — какое это было счастье для меня! — в Чапаевскую дивизию, ту самую, настоящую. Я со своим пулеметом защищала Одессу, а теперь защищаю Севастополь. С виду я, конечно, очень слабая, маленькая, худая. Но я вам скажу правду: у меня ни разу не дрогнула рука. Первое время я еще боялась. А потом все прошло... Когда защищаешь дорогую, родную землю и свою семью (у меня нет родной семьи, и поэтому весь народ — моя семья), тогда делаешься очень храброй и не понимаешь, что такое трусость»

Письмо это осталось недописанным. Нина писала его в подземном севастопольском госпитале, где она находилась после тяжелого ранения. Рана оказалась смертельной.

Нине Андреевне Ониловой посмертно было присвоено з вание Героя Советского Союза. Также она награждена орденами Ленина и Красного Знамени. Имя Нины Ониловой присвоено Севастопольской швейной фабрике и улицам в Одессе и Севастополе.

Летчица

Тысячи женщин и девушек сражались в годы Великой Отечественной войны в Военно-воздушных силах СССР. Из трех женских авиаполков, сформированных за годы Войны, самым известным был 46-й Таманский гвардейский ночной бомбардировочный авиационный полк . Фашисты прозвали лётчиц полка «ночными ведьмами» .

Именно об этих отважных девушках-летчицах рассказывает художественный фильм «В небе ночные ведьмы», снятый в 1981 году на киностудии имени Максима Горького режиссером и бывшей летчицей, командиром звена 46-го Гвардейского ночного бомбардировочного авиационного полка Евгенией Жигуленко.

Евгения Андреевна Жигуленко родилась в Краснодаре, училась в Дирижаблестроительном институте (Московский авиационно-технологический институт), прошла школу летчиков при Московском аэроклубе. В 1942 году Евгения Андреевна окончила курсы штурманов при Военной авиационной школе пилотов и курсы усовершенствования летчиков.

На фронтах Великой Отечественной войны Жигуленко воевала с мая 1942 года. Она участвовала в боях на Северном Кавказе, Кубани, Таманском полуострове, в Белоруссии, Польше, Германии.

В наградных документах Евгения Жигуленко характеризуется как лучший стрелок-бомбардир полка , отлично знающий штурманское дело и летающий в сложных метеоусловиях, сохраняя при этом спокойствие и выдержку.

На войне существуют и тесно переплетаются две основных стороны действительности: опасность боя и повседневность быта. Как отмечал Константин Симонов: «Война не есть сплошная опасность, ожидание смерти и мысли о ней. Если бы это было так, то ни один человек не выдержал бы тяжести ее... даже месяц. Война есть совокупность смертельной опасности, постоянной возможности быть убитым, случайности и всех особенностей и деталей повседневного быта, которые всегда присутствуют в нашей жизни... Человек на фронте занят бесконечным количеством дел, о которых ему постоянно нужно думать и из-за которых он часто совершенно не успевает думать о своей безопасности. Именно поэтому чувство страха притупляется на фронте, а вовсе не потому, что люди вдруг становятся бесстрашными» .

Солдатская служба включала в себя, прежде всего, тяжелый, изнурительный труд на грани человеческих сил. Поэтому наряду с опасностью боя важнейшим фактором войны, влиявшим на сознание ее участников, являлись особые условия фронтового быта, или уклада повседневной жизни в боевой обстановке. Повседневность на войне никогда не была приоритетной темой для исторических исследований, аспекты фронтового быта мужчин и женщин не акцентировались.

В годы Великой Отечественной войны участие женщин в боевых действиях и обеспечении нужд фронта получило массовый характер и стало социальным явлением, которое потребовало специального изучения. В 1950 - 1980-х гг. стремились показать ратные подвиги советских женщин, масштабы мобилизации и военной подготовки женщин, порядок прохождения службы во всех видах Вооруженных Сил и родах войск.В научных трудах М.П. Чечневой, B.C. Мурманцевой, Ф. Кочиевой, A.B. Жинкина в 1970 - 1980-х гг.были рассмотрены некоторые особенности женской военной службы, прежде всего, в деле их бытового обустройства, установления правильных взаимоотношений с сослуживцами-мужчинами. Признавая, что с приходом в армию женщины столкнулись с проблемами морально-психологического и бытового характера, исследователи все же оценивали положение женского контингента в ней как удовлетворительное, поскольку, по их мнению, политические органы и партийные организации сумели перестроить свою воспитательную работу.

Среди современных исторических исследований отметим проект “Женщины. Память. Война”, который реализуется сотрудниками Центра гендерных исследований Европейского гуманитарного университета. Идея проекта - проанализировать индивидуальные и коллективные воспоминания женщин о войне в их соотношении с официальной историей, идеологическими ограничениями и политикой конструирования памяти (о войне) в СССР и Беларуси (во время и после советского периода). Таким образом, исследование повседневных аспектов фронтовой повседневности является актуальным и для регионов России, втом числе Брянской области.

Данное исследование основано на интервью с женщинами-участницами Великой Отечественной войны, а также воспоминаниях, опубликованных в региональной периодической печати, собранных как от женщин, так и мужчин, упоминавших какие-либо подробности фронтового быта.

Прежде всего, вспоминали обмундирование. Многие женщины говорили о том, что им выдавали мужское обмундирование: «В то время (1942г.) в дивизии еще не было женского обмундирования и нам выдали мужское, вспоминает Ольга Ефимовна Сахарова. - Гимнастерки широкие, в брюки можно двоим залезть…Нижнее белье тоже мужское. У ботинок самый маленький размер - 40-й…Надели это девчонки и охнули: на кого похожи?! Начали друг над дружкой смеяться…» .

«Солдатам выдавали шинели, а мне досталась простая фуфайка. В ней было жутко холодно, но других вариантов у нас не было. Ночами ею укрывались, то на голову натянем, то на ноги. На ногах у всех были кирзовые сапоги, тяжелые и неудобные. Зимой одевали по несколько пар носков, ноги сильно потели, были постоянно мокрые. Одежду не сменяли, лишь изредка стирали» .

Фронтовая медсестра Мария Ионовна Ильюшенкова замечает: «Юбки носили медсанбаты в приемном покое. На фронте юбки мешают, в них ничего не сделаешь» . Она находилась на фронте с октября 1941г. и вспоминает как самые тяжелые времена нахождение на Северо-Западном фронте зимой-весной 1942г. в лесах и болотах в составе конно-санитарной роты: «Медсестры еле успевали оказывать раненым медпомощь, пряча их в лесу, кюветах и воронках от снарядов и бомб. Если удается положить раненого на плащ-палатку или шинель и тащить его, то хорошо, а если нет, то на себе ползком по-пластунски под непрерывный свист пуль и взрывы снарядов вытаскивали их» .Подробно описывает свою одежду: буденовка, шинель не по росту, пуговицы на правую сторону. Женской не было. Все мужское: рубашки, брюки-галифе, кальсоны. Ботинки - для рядового состава, для женщин подбирали сапоги поменьше. Зимой были бушлаты, тулупы, шапка-ушанка и подшлемник, валенки, ватные брюки» .

Улучшения в одежде, некоторое разнообразие женщины связывали с успехами в войне: «Потом уже были чулки. Поначалу мы их шили их обмоток мужских. В конно-санитарной роте был сапожник и шил одежду. Восьми девушкам сшил прекрасные шинели из даже неположенного материала….» .

О том, как на фронте кормили, воспоминания разнятся, но все женщины связывают это с ситуацией на фронте: «Ольга Васильевна Белоцерковец вспоминает тяжелую осень 42-го, наступление на Калининском фронте: Наши тылы отстали. Мы оказались в болотах, держались на одних сухарях. Их нам сбрасывали с самолетов: раненым по четыре сухарика черного хлеба, солдатам по два» .

Как кормили в полевом госпитале в 1943г. вспоминает Фаина Яковлевна Этина:«Ели мы в основном каши. Самой распространенной была перловая каша. Были также «полевые обеды»: простая вода с рыбой. Деликатесом считалась ливерная колбаса. Мы намазывали ее на хлеб и ели с особой жадностью, она казалась невероятно вкусной» .

Мария Ионовна Ильюшенкова считает фронтовой рацион хорошим и объясняет это тем, что Северо-Западный фронт был очень тяжелым и войска старались снабжать получше: «Северо-Западный фронт - самый тяжелый. Нас кормили хорошо, только все сушеное: компот, морковь, лук, картошка. Концентраты - гречневый, пшенный, перловый в квадратных пакетах. Мясо было. Китай поставлял тогда тушенку и американцы присылали. Была колбаса в банках, покрыта лярдом. Офицерам дополнительный паек давали. Мы не голодали. Люди погибали, некому было есть…» .

Заметим, что пища иногда играет в воспоминаниях людей роль маленького чуда, связанного со спасением, освобождением, светлой страницей в жизни. Об этом мы нашли упоминание и в мужском рассказе о войне: «В госпитале я заболел малярией. Вдруг так захотелось селедки с картошкой! Казалось: съест - и болезнь отступит. И что вы думаете -съел и пошел на поправку. Во время обхода доктор мне говорит: молодец боец, поправляешься, значит, наше лечение помогает. А солдат, что лежал с нами в палате, возьми и скажи: так ему же не хинин ваш, а селедка с картошкой помогли» .

«Фронтовые сто грамм» женщины-ветераны вспоминают с улыбкой: «Да, действительно, для мужчин были фронтовые сто грамм, а мы, женщины, чем хуже? Мы тоже выпивали» .

«Сто грамм давали каждому. Я пила только в сильные морозы. Чаще отдавала на обмен. Меняла на мыло и на масло» .

Еще одним важным повторяющимся у мужчин и женщин повседневным воспоминанием о войне была жажда спокойного сна, усталость от изнуряющей бессонницы: «Бывало, мы дремали прями на ходу. Идет колонна: по четыре человека в шеренге. Опираешься на руку товарища, а сам спишь. Только послышится команда «Привал!» все солдаты мертвым сном спят» . О медсестре Евдокии Пахотник рассказывает ее дочь Людмила: «Мама говорила, что работали они в госпитале круглосуточно, − пишет ее дочь.− Только глаза прикроешь, как нужно вставать - эшелон с раненым солдатами прибыл. И так каждый день» . Женщинам более свойственно описывать войну не как подвиг, а тяжелый повседневный труд. Военврач Надежда Никифорова вспоминает свое участие в Сталинградской битве: «Нас отправили на пароходы, которые по Волге вывозили раненых из Сталинграда и отправляли в госпитали. Сколько раз пароходы обстреливали фашистские самолеты, но нашему повезло...На пароходе на двух врачей приходилось до пятисот раненых. Они лежали везде: и под лестницами, ив трюме, и на палубах под открытым небом. И вот обход: утром начнешь, к вечеру только успеваешь всех обойти. Отдохнем два-три дня - и снова вниз по Волге за ранеными» .

Ильюшенкова М.И. говорит о своих фронтовых наградах, когда вспоминает, как она вернулась в родную деревню: «Домой после войны мы с отцом возвращались вместе. К родному селу Петрищево на Смоленщине подходили рано утром. У околицы сняла военную форму, надела шелковое платье. Отец прикрепил на него ордена Отечественной войны I степени, Красной Звезды, медали «За отвагу», «За боевые заслуги», «За взятие Кенигсберга»» .

Сложнее всего было обсуждать такую сторону быта женщины на войне, как гигиену, в том числе интимную. Конечно, в госпитале врачи могли взять горячую воду, спирт, бинты, вату, о чем вспоминают военврач Никифорова и лаборант Этина: «С этим делом было очень тяжело. Приходилось собираться с девчонками и идти всем вместе мыться. Одни моются, другие стоят и смотрят, чтоб мужчин рядом не было. Летом ходили на озеро, когда было тепло, а зимой сложнее: растапливали снег и мылись. Бывало, растирали друг друга спиртом, чтобы убить бактерии» .

Многие женщины остригли на фронте волосы, но медсестра Ильюшенкова с гордостью показывает фотографию с косой вокруг головы: «С такой косой я всю войну прошла. Мы с подружкой друг другу голову мыли в палатке. Снег растапливали, «сто грамм» на мыло выменивали» . Длинные волосы Ольги Ефимовны Сахаровой чуть не убили молодую девушку: «Взвод попал под обстрел. Легла на землю..., вжалась в снег. ...Когда обстрел закончился, слышу приказ: «По машинам!». Порываюсь встать - не тут-то было. Косы длинные, тугие…Схватились морозом так, что головы не повернуть…И крикнуть не могу…ну все думаю, уйдет мой взвод, а меня немцы найдут. На мое счастье, одна из девчат заметила, что меня нет. Пошли искать, помогли освободить косы» . Не все соглашаются с тем, что были вши. Но Ф.Я. Этина утверждает: «Вши были буквально у каждого! Этого никто не стеснялся. Бывало так, что сидели, а они прыгали и по одежде, и по постели, в открытую давили их, как семечки. Выводить их времени не было, да и толку, выводить надо было разом и у всех» .БелоцерковецО.В. вспоминает о бытовыхгигиенических трудностях в связи с тем, что в кино теперь часто приукрашивают фронтовую повседневность женщин: «Поспишь часа три-четыре, иногда прямо за столом, и снова за работу. Какая там помада, серьги, как порой в кино показывают. Помыться негде было, да и расчесаться нечем» .

О минутах отдыха на войне вспоминают следующее: «…Приезжали фронтовые бригады артистов…Собирались все в госпитале и пели песни. Очень нравилась песня «Темная ночь». …Был патефон, играли «румбу», танцевали».Сложнее спрашивать о взаимоотношениях с мужчинами. Все опрошенные отрицали факты домогательств, каких-либо угроз для себя лично, в основном ссылаясь на пожилой возраст солдат, рядом с которыми служили - 45-47 лет. Врач Н.Н. Никифорова вспоминает о том, что ей приходилось одной в сопровождении солдата-шофера и офицера выезжать за несколько десятков километров к раненому ночью, и только сейчас она думает о том, почему она не сомневалась и не боялась? Надежда Николаевна утверждает, что офицеры уважительно и церемонно обращались с молодыми врачами, приглашали на праздники, о чем сохранилась записка.

Итак, повседневный опыт войны, перенесенный и сохраненный женщинами, является значительным пластом исторической памяти о войне в ее бытовом каждодневном проявлении. Женский взгляд - это масса бытовых подробностей жизни на фронте без налета героизации. Очень трудно даются женщинам воспоминания о взаимной ненависти с населением освобождаемых стран, они не хотят говорить о том, испытывали ли насилие, приходилось ли им убивать врагов. Устные истории участниц Великой Отечественной войны требуют бережного сохранения и внимания исследователей.