Глава 12 «Англичане не знают, как надо воевать», 1173 Король Генрих II и королева Элеонора провели свою Рождественскую курию 1172 года в Шиноне, в Анжу. Хочется надеяться, что его жена насладилась праздником и роскошью, ибо она в последний раз сидела рядом с ним как королева

Эта супружеская пара в истории России осталась как одна из самых красивых, самых богатых и самых скандальных. О них много говорили, их осуждали практически за каждый поступок. И между тем, знакомством с этой парой гордились..

Обсуждая роскошный образ жизни, ослепительную красоту или скандальные поступки княжеской семьи Юсуповых, мало кто задумывается о том, что, возможно, именно они стали катализатором той исторической ломки, которую пережила Россия в 1917 году.

Обвенчанные судьбою

Ирина Романова с отцом

Брак великой княжны Ирины Александровны Романовой с Феликсом Юсуповым казался невозможным всей великосветской России. Слишком скандальной была фигура жениха, чтобы допустить даже мысль о том, что он может породниться с императорской фамилией.

Единственный (после трагической и загадочной смерти старшего брата Николая на дуэли) наследник богатейшего рода Юсуповых окончил Оксфорд, имел блестящее образование и тонкий ум.

Феликс Юсупов был настолько хорош собой, что современники называли его лицо ангельским: тонкие черты, мягкие припухлые губы, огромные темные глаза с поволокой. В общем, настоящий золотой мальчик.

Правда, этот «золотой мальчик» монархической России вел далеко не ангельский образ жизни, наслаждаясь всеми ее благами. Мало того, что беспощадная молва приписывала ему скандальные любовные отношения с особами своего же пола.

Так его еще и видели поющим в модном петербургском кафе в женском платье из голубого тюля с серебряными блестками и в пышном боа из голубых страусовых перьев. А в его роскошном дворце были устроенные в восточном стиле особые покои, где он предавался запретным любовным утехам.

И вот такой человек задумался о браке с внучкой вдовствующей императрицы и племянницей действующего императора? Какой скандал!

Сам Феликс Юсупов так позднее вспоминал о своей первой встрече с Ириной Романовой: «С того дня я был уверен, что это моя судьба. Подросток превратился с тех пор в юную девушку удивительной красоты.

Робость делала ее молчаливой, что усиливало ее очарование и окружало тайной. Охваченный новым чувством, я понимал бедность моих приключений прошлого. Наконец и я нашел ту совершенную гармонию, являющуюся основанием для всякой верной любви…».

Версий того, как же сладился этот брак, существует великое множество. Сам Юсупов в своих воспоминаниях утверждает, что влюбился без памяти в первую красавицу России.

Другая версия гласит, что княгиня Зинаида Юсупова, обожавшая сына, закатывала ему истерики, прикидывалась больной и требовала внуков, пока еще жива.

А многочисленные недоброжелатели семейства Юсуповых злословили, что безупречная репутация Ирины Романовой должна была обелить репутацию Феликса.

Как бы то ни было, красавица Ирина не устояла перед ангельской красой будущего супруга и его напористыми ухаживаниями. Тем более что он, по всей видимости, покаялся перед ней в своих грехах, а какая романтично воспитанная барышня сможет удержаться от того, чтобы спасти столь прекрасного грешника?

И вот в феврале 1914 года состоялась пышная свадьба. В знаменитый Аничков дворец, который принадлежал Юсуповым, съехалось более тысячи гостей.

Из Царского Села приехали Государь-император и Государыня-императрица Александра Федоровна с Великими княжнами: Ольгою, Татьяною, Марией и Анастасией. Они благословили невесту к венцу.

Беды революции

Феликс Юсупов

Через год молодая жена родила девочку, которую назвали в честь матери Ириной. Феликс не то чтобы остепенился, но, по крайней мере, об его похождениях перестали судачить во всех светских гостиных.

Завел знакомства в политических кругах, любил порассуждать о судьбах России. Ведь уже не первый год шла война с германцами, в обществе начинались революционные брожения. А тут еще Распутин…

Наверное, немного найдется людей, которые не знали, что именно Феликс Юсупов был убийцей Григория Распутина. Об этом написаны десятки книг, снято немало фильмов, да и сам Феликс написал многотомные воспоминания. Однако как же все было на самом деле, наверное, уже никто никогда не узнает.

В классической версии считается, что как раз красотой своей супруги Ирины и обещанием ее благосклонности Юсупов заманил Распутина в свой дворец. Однако есть и более скандальные версии.

Некоторые недруги Феликса злорадно намекали на то, что Распутина привлекала ангельская красота самого Юсупова, и тот пообещал свою благосклонность Григорию.

Поговаривали и о том, что благочестивый старец приехал ради того, чтобы примирить Ирину Александровну с супругом, который и после брака не отказался от гомосексуальных связей. Как бы то ни было, Распутин был убит, что подтолкнуло февральскую, а затем и октябрьскую революции.

Императорская чета была настолько разгневана, что от смертного приговора заговорщиков спасло лишь соучастие в убийстве великого князя Дмитрия.

Пуришкевича отправляют на фронт, великого князя Дмитрия Павловича - в Персию, а князя Феликса Юсупова - в родовое имение в Курской губернии. Его супруга от сплетен и слухов тем временем уехала вместе с дочкой в Крым.

Вдали от родины

Супруги Юсуповы

Революция к князьям Юсуповым оказалась милосердной. 13 апреля 1919 года Юсуповы вместе со многими представителями российской аристократии и членами императорской фамилии отплыли из Крыма на броненосце «Мальборо».

В России они бросили 4 дворца и 6 доходных домов в Петербурге, дворец и 8 доходных домов в Москве, 30 усадеб и поместий по всей стране, Ракитянский сахарный завод, Милятинский мясной завод,

Должанские антрацитные рудники, несколько кирпичных заводов и много чего другого. О коллекции юсуповских драгоценностей и в те времена рассказывали легенды, но с собой им удалось забрать лишь незначительную часть да несколько картин.

Тем не менее все были живы и встречены в эмигрантских кругах с восторгом. Из Лондона, где в конце концов осела великая княгиня Ксения Александровна (мать Ирины) с мужем и младшими детьми, Юсуповы перебрались в Париж.

Париж: взлеты и падения

Ирина Юсупова

Проблема в том, что во Франции собралось более 300 тысяч русских эмигрантов. Многие из них бежали из России, фигурально выражаясь, в одном белье.

Да и те, кто смогли вывести какие-то ценности (например, как Юсуповы), распродавали их за бесценок, поскольку из-за большого предложения цены сильно упали.

В итоге представители аристократических фамилий оказывались буквально на грани голодной смерти. Ведь они практически ничего не умели.

Юсуповых выручили три вещи. Во-первых, слава Феликса как убийцы Григория Распутина позволяла на этом зарабатывать деньги (с помощью интервью, мемуаров, фильмов), хотя Ирина Александровна была категорически против этого. Ей претила такая сомнительная слава и самолюбование мужа.

Во-вторых, у Юсуповых было достаточно средств для того, чтобы купить дом в Булонском лесу и хоть как-то устроиться. Хотя был период, когда княгиня сама штопала и стирала белье.

В-третьих, прекрасный вкус обоих Юсуповых позволил им заняться модным бизнесом. В начале 20-х годов они создали свой модный дом, который назвали «IrFe» по первым буквам своих имен.

Правда, о бизнесе как таковом русские аристократы не имели никакого представления. В модном доме Юсуповых в качестве вышивальщиц и моделей были сплошь настоящие графини и княгини, но никто даже не подумал о проведении хоть какой-нибудь минимальной рекламной кампании.

Жизнь Феликса Юсупова, последнего из князей Юсуповых, полна интересных фактов. Однако прочно в учебниках по истории засел только один — о причастности Феликса Феликсовича к убийству Григория Распутина. О других, не менее любопытных, расскажет в своей фотоподборке «Дилетант».

Богатый наследник

Отец Феликса Феликсовича Юсупова — тоже, кстати, Феликс Феликсович — носил титул графа Сумарокова-Эльстона. Только в 1885 году он получил право именовать себя князем Юсуповым, именно поэтому родившегося в 1887 году его сына мы знаем уже под этой фамилией. Вообще отец Феликса Юсупова сделал головокружительную карьеру и под конец своих лет дослужился до должности градоначальника Москвы. Тогда-то маленький Феликс, бывший единственным наследником огромного фамильного состояния, стал одним из самых завидных женихов в стране.

Феликс Юсупов в возрасте 16 лет, портрет В. Серова

Отец решил ещё сильнее упрочить позиции сына и отправил его учиться не куда-нибудь, а в Оксфордский университет. За три года в Оксфорде Феликс, не теряя понапрасну времени, завел влиятельных друзей и организовал даже Русское общество Оксфордского университета.

Князь Феликс Юсупов позирует для картины Серова

Бунтарь

Феликс родился в Петербургском доме семьи Юсуповых на Мойке. Однако мама его, Зинаида Николаевна, очень ждала девочку, но родился Феликс. Зинаида Николаевна тогда стала часто одевать его как девочку, допускала играть со своими великолепными нарядами и позволяла в общем все то, что допустимо только для девочки.

Дворец Юсуповых на Мойке

Отсюда, вероятнее всего, и началось увлечение юноши женскими нарядами и переодеваниями. Так, например, в одном из своих дневников он вспоминает: «Как-то вечером, когда отца с матерью не было, решили мы прогуляться, переодевшись в женское платье. В матушкином шкафу нашли мы все необходимое. Мы разрядились, нарумянились, нацепили украшенья, закутались в бархатные шубы. В таком виде вышли мы в город. На Невском, пристанище проституток, нас тотчас заметили». Долгое время в обществе даже муссировались слухи о гомосексуальных наклонностях графа, которые, однако, не имеют документального подтверждения.

Феликс посещал офицерские курсы при Пажеском корпусе

Брак

«Высокий, худой, стройный, с иконописным лицом византийского письма», — так охарактеризовал Юсупова кумир эстрады Александр Вертинский. Очевидно, что человеку с такой незаурядной внешностью и огромным состоянием не составило труда найти себе выгодную пару. В 1914 году с согласия императора Феликс Юсупов вступил в брак с племянницей Николая II, княжной Ириной Александровной. Долгое время молодожены, которых Первая мировая война застала в путешествии, были вынуждены оставаться в Европе до окончания военных действий.

Феликс Феликсович и Ирина Александровна

Уже через год после свадьбы, в 1915 году, у Юсуповых появилась дочка Ирина. Даже в ту пору, будучи мужем и отцом, Феликс Юсупов в своих мемуарах пишет: «Меня всегда возмущала несправедливость человеческая к тем, кто любит иначе. Можно порицать однополую любовь, но не самих любящих. Нормальные отношения противны природе их. Виноваты ли они в том, что созданы так?» Исследователи до сих пор не могу разобраться: то ли Юсупов просто демонстрирует свободу своих взглядов, то ли оправдывает свои увлечения.

За всю супружескую жизнь у Феликса и Ирины родился только один ребёнок

Не выживший

Нужно сказать, что Юсупов в остросюжетном боевике «Убийство Григория Распутина» играл одну из главных ролей. Более того, даже местом убийства Распутина был выбран фамильный дом Юсуповых на набережной Мойки.

Восковые фигуры Феликса Юсупова и Григория Распутина на месте убийства. Экспозиция во дворце Юсуповых на Мойке

В Юсуповском дворце, судя по документам следствия, собрались четыре соучастника: сам Юсупов, Пуришкевич, князь Дмитрий Павлович и офицер британской разведки Рейнер. Распутина сперва отравили цианистым калием, причем дозу дали такую, чтобы убить пятерых. Затем Юсупов сходил наверх за пистолетом и выстрелил ему в спину. Григорий накинулся на Феликса, подошедшего убедиться в том, что Распутин мертв, и попытался задушить его. Тогда Распутина расстреляли все четверо участников заговора. Потом ещё избили его на всякий случай. На этом дело не закончилось — Распутин, изрешеченный пулями, отравленный и избитый, якобы попробовал убежать. Его поймали, связали и скинули в Неву.

После революции

По понятным причинам Юсупову удалось избежать наказания за убийство Распутина. От надвигавшейся революции он эмигрировал вместе с семьей. Сначала они добрались до Крыма, оттуда отплыли в Европу, остановившись, наконец, в Париже, в доме близ Булонского леса.

Князь Феликс Юсупов в эмиграции

Больше князь Феликс Юсупов никогда не возвращался в Россию, даже по приглашению. Феликс Феликсович Юсупов скончался 27 сентября 1967 года и был похоронен на русском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.

Принадлежащий к самой влиятельной и богатой семье, Феликс Юсупов был весьма эпатажной личностью. Любящий переодеваться в женщину и кружить голову молодым офицерам, причастный к убийству Распутина, он на века прослыл темной личностью русской истории. С другой стороны, как на чаше весов, уравновешиваются и благостные его дела: создание дома мод в Париже, покровительство и помощь эмигрантам из России во Франции. Как в Юсупове уживались демонические пороки и добрые дела?

Родители князя

Родителями имперского денди стали Зинаида Николаевна Юсупова и граф Сумароков-Эльстон. Мать была завидной невестой, владелицей колоссального состояния. За ее руку боролись не только именитые холостяки Российской империи, но и аристократы Европы. Феликс Юсупов вспоминал о ней как о красивом, хрупком и весьма умном создании.

Зинаида Николаевна не была честолюбива, поэтому вышла замуж не по расчету (а могла она претендовать даже на монарший трон), а по любви. Избранником стал офицер Феликс Сумароков-Эльстон. С высоким положением жены ему легко удалось сделать карьеру. Причем Феликсу-отцу был подарен императором княжеский титул, также ему разрешили именоваться фамилией жены.

Брак столь непохожих людей, утонченной княжны и офицера, был счастливым, но непростым. Родились двое детей: Николай, старший, и Феликс. В 1908 году 25-летний наследник трагически погибает во время дуэли и преемником огромного состояния становится Феликс Юсупов. Биография его будет рассказана ниже.

Детство

Детство - то время, когда формируется личность, происходит становление характера. Юсупов Феликс Феликсович родился в 1887 году, 23 марта.

Его юные годы прошли в роскоши и празднествах. Любимец матери, он был очень красив: правильные, как будто выточенные черты лица, в котором прослеживался аристократизм. Зинаида Ивановна страстно хотела девочку, поэтому Феликса одевала исключительно в девичьи вещи.

Видимо, из далекого детства осталась у мальчика эта привычка. Уже пятилетним ребенком Юсупов демонстрирует свою любовь к переодеваниям в женские платья. Не солдатики и игры с мальчишками, а платяной шкаф матери - вот его любимое развлечение. Вместе с братом Николаем они переодеваются в женщин и посещают кабаки, сборища женщин легкого поведения. Феликс даже выступает в кабаре: поет одну из партий.

Занятие это выводит из себя отца, мальчик постоянно получает оплеухи. Феликс Феликсович хотел видеть в сыне продолжателя своего военного дела, а женские вещи на мальчике никак не вписывались в это представление. Отношения двух Феликсов всегда были дистанцированы.

Продолжалось увлечение вплоть до смерти Николая, брата Феликса.

Период жизни в Российской империи

В России молодой князь Феликс Юсупов прослыл эксцентричным юношей, бунтарем. Он любил нелепые выходки, крайне удивляющие публику. О нем говорят, сплетничают, рождают небылицы. Не следует забывать, что общество того времени было не столь привычное к эпатажу, как современное, поэтому шокирующие поступки юного Юсупова ошеломляли многих.

Что касается Юсупова-студента, то он не был прилежным учеником. Однако обладал потрясающим умом и умением синтезировать необходимую информацию.

Сначала обучался в частной гимназии, потом продолжил получать образование в Оксфордском университете. Там он соединил русскоязычных студентов в общество, также создал автомобильный клуб.

Особые отношения были у Юсупова с подругой матери - великой княгиней Елизаветой. Императрице она приходилась родной сестрой. Феликс считал женщину святой, ее советы, напутствия, доброе отношение помогли юноше пережить трагическую смерть брата. В 1914 году Юсупов женится на представительнице дома Романовых Ирине и таким образом роднится с императорской семьей.

Первая мировая застает молодую чету Юсуповых в Германии. С трудом возвратившись в Петербург, Феликс начинает помогать в лечении больных при госпитале. В 1915 году у Юсуповых рождается дочка Ирина.

Убийство Распутина: предпосылки

Зинаида, Юсупов Феликс Феликсович и даже великая княгиня Екатерина видели, что из-за сблизившегося с императорской семьей, страдают они, ведь внимание монархов приковано только к этой темной личности.

Действительно, Григорий стал занимать высокое положение при дворе императора. Спаситель наследника, он почитался императрицей за святого. Все попытки воззвать к здравому смыслу не увенчались успехом: государыня была непреклонна, считала все клеветой. А император вынужден был соглашаться со всем, потому что в руках старца была жизнь кровного наследника. Таким образом, начал продумываться план убийства неугодного «святого».

Заговор с убийством

Причастность к убийству Феликса была самой непосредственной. Однако он до конца жизни будет вспоминать это, как страшный сон. В заговоре принимали участие близкие друзья Юсупова: депутат Пуришкевич, Дмитрий Павлович, выходец из царской семьи, также был привлечен резидент британских разведслужб О. Рейнер.

Чтобы осуществить план, необходимо было сблизиться с Григорием. Эта роль была отведена Феликсу. Он просит Распутина избавить от порока, помочь.

17.12.1916 г. Распутина приглашают в фамильный особняк Юсуповых, якобы для знакомства с Ириной, женой Феликса (она в это время находится в Крыму). Там его пытаются сначала отравить, а потом звучат роковые выстрелы.

Много загадок скрывает это преступление, однако очевидно одно: сам Феликс считал, что этим избавляет любимую страну от мракобесия. Действительно, граждане империи вздохнули с облегчением, узнав о смерти Григория.

Подозреваемый Феликс Юсупов ссылается в Ракитино, имение отца.

Эмиграция: жизнь в Лондоне

Семья благополучно переживает революцию, однако эмигрирует в Европу. Путь их пролегал сначала в Крым, потом на Мальту. Далее князь Феликс Юсупов с семьей направляется в Великобританию, а родители - в столицу Италии.

До последнего все они надеялись, что еще увидят родные края, однако этому не суждено было сбыться.

В Лондоне Феликс помогает прибывающим беженцам-дворянам. Семья не живет в роскоши, как на родине, ведь все сокровища они оставили дома. Драгоценности, что были на женщинах, продали - на это и жили. Не обходилось и без мошенников, которые обворовывали Юсуповых.

Париж: Вторая мировая война

Последнее место жительства - Париж. Туда Ирина и Феликс Юсуповы переезжают в 1920 году. Чудом из России удалось вывезти подлинники картин и некоторые драгоценности. Этого хватило, чтобы приобрести небольшой дом. Во Франции также продолжается помощь бежавшим от новых реалий страны Советов. В это же время четой Юсуповых открывается модный дом Irfé, однако он не принес им желаемого финансового благополучия.

Средства на жизнь появились неожиданным образом: в Голливуде вышел фильм о Распутине и его смерти. Там сообщалось, что старец имел любовную связь с Ириной, женой Феликса. Решено было обратиться в суд с обвинением в клевете. В итоге супруги получили неплохую компенсацию.

Во время войны Юсупов наотрез отказывается примкнуть к нацистам. Они завладели семьи Феликса - весьма редкой жемчужиной. Шантажировали ей, но князь был непреклонен. В итоге драгоценность вернулась в семью.

В 1942 году приходит трагическое известие: умер лучший друг Юсупова, участвовавший с ним в заговоре против Распутина - великий князь Дмитрий. Долго Феликс оплакивает друга.

После окончания войны Юсуповы живут в Париже, денег едва хватает, но они не отчаиваются: всегда гостеприимны, радостны и счастливы, несмотря на тяжелые лишения. Феликс Юсупов, фото которого находятся в статье, - пример истинно русского аристократа. Непродажный, с чувством собственного достоинства, но в то же время открытый для помощи обездоленным.

Жена Ирина Александровна

Личность человека не раскроется полностью, если не вникнуть в его отношения с супругой. Жена Феликса Юсупова - урожденная Романова, племянница императора Ирина Александровна.

С самой помолвки отношения молодых людей претерпевали преграды. Следует сказать, что Феликс сам надумал жениться, это было его решение, а не давление со стороны семьи. Молодые люди знали друг друга с детских лет, питали нежные чувства в юности, поэтому были совершенно не против свадьбы. Семьи также не возражали, союз был вполне равноправный: Романовы и богатейшая семья страны. Однако помолвка чуть не сорвалась из-за «доброжелателей», которые сообщили отцу Ирины компрометирующие Феликса факты о его мужеложстве. Молодой человек убеждает будущего тестя в своей невиновности, и свадьба происходит.

Всю свою жизнь в эмиграции чета Юсуповых занималась благотворительностью и помощью другим эмигрантам, хотя жили они очень скромно. Они - пример супругов- единомышленников, ревностных патриотов своей страны.

Наверное, за все благие дела им суждено было прожить многие лета: Феликс Юсупов умирает в 1968 году в возрасте 80 лет, спустя 2 года скончалась его верная жена Ирина.

Потомки князя

К сожалению, у четы Юсуповых была всего одна дочь, Ирина. Во время эмиграции она какое-то время живет с бабушкой Зинаидой, после выходит замуж за графа Шереметьева и перебирается в Рим.

От этого союза рождается Ксения. Таким образом, она, ее дочь Татьяна и две внучки - живые прямые потомки рода Юсуповых.

Март 1913. Петербург.

1. Повествование ведется от лица Феликса Юсупова

Всю осень и зиму великий князь ходил за мной как пришитый. Поначалу я торжествовал и поздравлял себя с этой победой. Не скрою, мне льстила его привязанность ко мне, его страсть и изобретательность. Я, со своей стороны, учил Дмитрия кой-каким необходимым для нашего брата вещам - как соблюдать предосторожности, как правильно отвечать на каверзные вопросы родных и близких.

Царскому селу не нравилась наша дружба. Но это не не причиняло нам беспокойства. Мы только смеялись, в очередной раз замечая филера, не иначе как по приказу царицы приставленного приглядывавшие за нами с Дмитрием. Это было даже забавно – увести жениха у царской дочери. Но сам Дмитрий держал себя так, что это порой становилось невыносимо. Видит бог, я уделял ему больше внимания, нежели кому-то другому из моих друзей. Даже больше, чем Джерри или королю Мануилу в Оксфодре. А ведь в Англии, вдали от семьи, я был мог вести намного более свободную и беспечную жизнь, чем в Петербурге. Но моему великому князю всё было мало. Он не желал таиться, не желал держаться в тени и довольствоваться острожными редкими свиданиями. Он хотел заполучить меня всего в свою безраздельную собственность.

Митенька, зачем ты всё портишь? – вздохнул я как-то после обеда, гладя его по волосам. Мы сидели (скорее лежали) у меня в комнате.

Что порчу?

Слушает, да не слышит. Свернулся калачиком, положил голову мне на колени. Разве что не обвился вокруг. Так и льнет к ласкающей руке. Ну что с ним делать?

Не преследуй меня, не ходи по пятам. Это меня раздражает. Я не могу всё время сидеть подле тебя и держать за руку. – Проклятье, как же трудно разжевывать казалось бы очевидные вещи. – Мне нужен простор, понимаешь?

Опять не понимает. Смотрит с мукой в зеленых русалочьих глазах. Того гляди начнет как тургеневская барышня спрашивать, люблю ли я его. Этого я вынести бы уже не мог.

Хорошо, - сдаюсь я. – Давай попробуем с начала. Ты жалуешься, что я не все вечера провожу с тобой. Не говорю, где бываю. Но я делаю это только ради тебя! Полагаю, кой-какие из моих досугов пришлись бы тебе не по вкусу, но мне это необходимо. Так уж я устроен. И ты должен был бы сказать мне спасибо, что я так пекусь о твоем душевном спокойствии. Но если ты действительно этого хочешь… Пойдешь со мной в ресторан? Нет, не к Родэ. Ты сам все увидишь. Только не говори потом, что я тебя не предупреждал.

Дорогой мой, - обрадованный Дмитрий из всего сказанного, похоже, предпочел расслышать только одно. И совсем не то, что следовало. - После всего что мы проделали за последние месяцы, меня уже вряд ли что-то смутит.

2. Повествование ведется от лица Дмитрия

Гордым именем “ресторан” Феликс поименовал уже знакомое мне заведение неопределенного толка, откуда несколько месяцев назад я забирал Феликса от полиции. Но в этот раз ничего не напоминало о давешней облаве - и неприметная дверца гостеприимно распахнулась навстречу великому князю и его спутнице.

Облаченный в расшитое стеклярусом платье, драгоценности, смоляной парик и легкую вуаль, князь Юсупов превратился в очаровательную молодую даму. Высокую, плоскую и худую, но сияющую самыми обворожительными улыбками.

Вместо того, чтобы тихо занять отдельный кабинет, как я на то рассчитывал, Феликс выбрал столик в центре полутемного темного и душного зала, поближе к цыганскому оркестру. Мои робкие попытки призвать его к осторожности и благоразумию были проигнорированы. Я сидел ни жив ни мертв, скороговоркой снова и снова творя про себя молитву: «Господи, только бы никто нас не узнал, ну пожалуйста…». Вокруг сидели хорошо одетые штатские и несколько молодых офицеров. Многие держались в тени, видимо соблюдая инкогнито. Что не удивительно, ведь компанию им составляли либо ярко накрашенные девицы, либо бледные, манерные студенты. Последних, как я со смущением заметил, было больше чем дам. И если господа налегали на выпивку, то их спутники жадно поглощали ужин. Я отвернулся. Мне казалось, что взгляды всех присутствующих устремлены на нас. Впрочем, вспоминая этот вечер в последующие дни, я пришел к выводу, что соседям не было до нас никого дела, а глядели они на цыган.

Юсупов же, казалось, чувствовал себя в этой клоаке как рыба в воде. Он громко смеялся, закидывал ногу на ногу и ерзал на стуле как гимназистка. Он залпом пил дрянное шампанское, да то и дело стрелял подведенными сурьмой глазами куда-то в глубину тонущего в сизом табачном дыму зала.

Я должен был подносить спичку к его папироске в длинном янтарном мундштуке. А еще я должен был называть его «Идой».

Кажется я уже говорил тебе… Или не говорил? Моя маменька страстно желала дочь, а родился я. Первые пять-шесть лет она находила утешение в том, чтобы одевать меня девочкой. Но как почтительный сын, я стараюсь уважать волю родительницы.

И Феликс снова громко смеялся запрокидывая голову, отчего вздрагивали и рассыпались алмазными искрами все его ожерелья, браслеты и серьги стоимостью с небольшую усадьбу. Ему доставлял удовольствие тихий звон и перестук драгоценностей. Плясавшая на сцене босоногая цыганка будто в ответ весело звенела дешевыми монистами, и мне почему-то вспомнилось, что в жилах моего спутника течет изрядная толика татарской крови. «Давно ли Юсуповы были нехристями-магометянами, то-то повадки нечеловеческие, шаманские…», невольно подумал я, но тут же устыдился богохульной мысли. Семью Феликса никак нельзя было упрекнуть в неуважении к церкви или несоблюдении положенных обрядов. По крайней мере внешне.

Напряженный до предела, я все время ждал, что вот-вот случится беда. Феликс ядовито передразнивал меня и советовал расслабиться, но не мог чувствовать себя спокойно в этом притоне. Я, родич Государя, еще утром подливал чай царице и привычно целовал моих четырех августейших кузин - таких чистых и непорочных… Господи, почему я сейчас сижу здесь, в грязном кабаке, рядом с одетым в женское платье мужчиной? Как все это странно.

Погрузившись в свои путанные мысли, я не заметил, когда к нашему столику пошатываясь приблизился сильно захмелевший офицерик. Пришел ли он по своему почину, привлеченный игривым хохотом “дамы”, или его подозвали? В первый момент я весь помертвел. Кровь ударила в голову и застучала в висках. Узнали! Но нет… Однако следующее открытие поразило меня едва ли не больше, нежели первоначальное подозрение. Вновь прибывший не узнал ни великого князя Романова, ни князя Юсупова. Он крутил ус, ухмылялся и плотоядно рассматривал кокетливо зардевшуюся «Иду».

Это было уже слишком. Скопившееся напряжение разом переплавилось в гнев пополам с отчаянными подозрениями. Я и не подозревал, что возможно в единый миг обрести такую ненависть к совершенно незнакомому человеку. Должно быть, это отразилось в моем взгляде, поскольку усатый пришелец лишь немного постоял возле нас, но тут же сник и отступил прочь.

Юсупов затаив дыхание с видимым удовольствием наблюдал за разворачивающейся перед ним пантомимой:

А если бы наш друг все же стал приставать к бедной Иде, что бы ты сделал? - допытывался он минуту спустя. - Вызвал бы его на дуэль?

Глаза Феликса возбужденно блестели, тонкие, подведенные алым губы приоткрылись. Он весь трепетал от возбуждения. Никогда еще я не видел его таким. Таким чувственным и таким желанным.

Да. А после застрелюсь сам.

Брось, Митя. Я пошутил, ненавижу дуэли. - Феликс кокетливо погрозил сложенным веером. - Но я хочу попросить тебя кое о чем другом. Ты обещал, что если я возьму тебя сегодня с собой, то ты будешь делать все, как я скажу. Обещаешь?

Всё что угодно. Если это не затронет офицерской чести, – слабо шевельнулось благоразумие. Больше всего мне хотелось убраться отсюда. А главное, увезти отсюда Феликса. Подальше от всех этих развязных господ, среди которых я чувствовал себя чужаком. В отличие от моей “Иды”. Я смутно чувствовал, что тут в ходу правила некой игры, которые мне не удосужились растолковать. Нет ничего более неприятного чем следить за ходом напряженной и азартной партии, не понимая её сути.

Я хочу, чтобы ты посидел тут и подождал меня. Я скоро. Иначе мы никогда больше не увидимся, - строго изрек Феликс, но уголки губ подрагивали от сдерживаемого смеха. – Ты же знаешь, я терпеть не могу безобразных сцен ревности, на которые ваше высочество, как оказалось, большой мастер.

Всегда чрезвычайно познавательно смотреть в глаза человеку, у которого все движения души написаны на лице, думал Феликс. Бедняжка Дмитрий из их числа. Закаменевшие скулы, губы сжались… Будет взрыв или нет? Юсупов затаил дыхание. Царственная осанка оскорбленного принца… А ведь он и есть внук императора. Жаль, если сорвется – наказывать за нарушения обещания не так интересно, как держать в тонусе. Но нет, угроза дозирована верно – зеленые глаза только что метали громы и молнии, но… вот великий князь уже опустил голову, ссутулился, во взгляде глухая тоска… На мгновение Феликс ощутил укол жалости. Еще можно обратить все в шутку, поцеловать, незаметно для посторонних стиснуть под столом колено чуть выше сапога, предложить немедленно уехать отсюда. Даже этих малостей достаточно, чтобы Дмитрий немедленно простил все обиды, а потом еще долго и горячо изъявлял свою любовь...

Жди меня здесь, я скоро вернусь.

Да… - великий князь совсем сник, так что прежде чем призывно махнуть рукой давешнему усатому офицеру, Феликсу пришлось расщедриться на ободряющий братский поцелуй в висок.

Дмитрий проводил парочку отчаянным взглядом. В висках стучало от унижения и собственного бессилия. Не чувствуя ни вкуса, ни хмеля, он бокал за бокалом глотал оставшееся шампанское. На сцене пела цыганка:

Но завтра с первыми лучами
Они уйдут гурьбою вдаль.
И моя песня за возами
Тогда в нем вызовет печаль,

Сколько прошло времени, несколько минут, четверть часа? Феликс с незнакомцем все не возвращались. Не думая, почти не осознавая что делает, великий князь поднялся с места. Пол под ногами качался как палуба “Штандарта”, дико гремела музыка разошедшегося оркестра, но имела значение лишь дверь в глубине зала, где скрылся Юсупов.

По ту сторону оказался загроможденный поломанными стульями и прочей отслужившей свое ресторанной утварью коридор, но инстинкт вел великого князя дальше, к угадывающейся впереди лестнице. Феликса он сперва услышал, и лишь потом увидел. Приглушенные вздохи и поминания нечистого, сопение, смешки, какая-то неясная возня.

Расхристанный, со спущенными штанами Усатый прислонился к стене, а князь Юсупов в скособоченном парике стоял перед ним на коленях, ритмично позвякивая серьгами и позволяя хватать себя за плечи и затылок.

Несколько мгновений Дмитрий молча глядел на открывшееся ему зрелище, будучи не в силах осмыслить реальность происходящего. К горлу подкатил ком.

Господи, Феликс, что ты делаешь? - срывающимся голосом пробормотал великий князь. Глупый, жалкий вопрос, последняя попытка услышать рациональное, все объясняющее оправдание.

А Феликс будто бы только этого и ждал. Оторвавшись от своего постыдного занятия, он стремительно обернулся - без тени смущения, страха или вызова. Пока Усатый сыпля проклятиями торопливо поддергивал штаны, Дмитрий и Феликс внимательно смотрели друг на друга. Дмитрию показалось, что он него чего-то ждут - так ласково сияли глаза Юсупова, так тяжело вздымалось материнское ожерелье на его на груди. Время замедлило свой бег, замешкавшись на несколько ударов сердца. Но затем на лице Феликса отразились скука и разочарование. Момент был упущен.

Я велел вам дожидаться меня. Извольте пойти прочь!

Первый повод для тревоги, предчувствия обмана и близкого горя давал случай в «Медведе». Они с Феликсом уже заканчивали ужин, когда к их столу внезапно не подошел, подлетел незнакомец в мундире казачьего воинства. Смуглый красавец вел он себя до невозможности странно. Не обращая внимания на Дмитрия, пришелец уставился на Юсупова влажными черными глазами. И разразился сбивчивой эмоциональной речью. Из слов незнакомца следовало, что господин Юсупов напоминает ему некую прекрасную даму. Не имея возможности вновь увидеть ту красавицу, он молит о великой милости как-нибудь прогуляться в обществе князя Феликса… Например завтра.

Нутром чувствуя скандал, Дмитрий насторожился, но все же не нашел повода вмешиваться. Это всего лишь странные, безумные речи какого-то перебравшего вояки. Тем более, что и Юсупов слушал казака с каменным лицом, всем своим видом выражая, что лишь воспитание не позволяет ему ответить резкостью на подобное бесцеремонное вмешательство в частную беседу трапезничающих друзей.

Наконец, не получив согласия на встречу, взволнованный незнакомец все же убрался восвояси. Но Феликс все еще был мрачен. Казалось, это маленькое происшествие изрядно выбило его из колеи.

Кто это был? – Дмитрий со смешком покачал головой и принялся за десерт. – Это ж надо было так налакаться. Я все ждал, когда этот бравый казак обратится ко мне, приняв за мою прапрабабку, великую Екатерину.

Но вместо того, чтобы возвратить шутку, Феликс нахмурился еще больше.
- Не обращай внимания. Это поклонник, моей матери, - быстро заговорил он, не поднимая глаз и теребя в руках салфетку. – Однажды он заявился прямо к нам в дом с огромным букетом роз, но она его прогнала.

Поклонник твоей матери? – искренне поразился Дмитрий. – А при чем тут ты?..
Но Юсупов не пожелал больше говорить на эту тему:

Забудь. – Феликс раздраженно отшвырнул салфетку. – И поедем куда-нибудь в другое место, мне надоело здесь.

И Дмитрий действительно забыл, не придал этому курьезному эпизоду особого значения. Но прошло совсем немного времени, и все подобные случаи стали складываться в единую картину, глубоко потрясшую великого князя. Странные знакомства Феликса, его внезапные исчезновения на несколько дней, после которых он возвращался к великому князю замученным, нервически напряженным, но довольным, ласковым и податливым. Дмитрий предпочитал находить всему этому логичные, разумные, в высшей степени убедительные объяснения.

Анонимное письмо, доставленное прямо в Александровский дворец. В корректных, любезных выражениях великому князю сообщали множество сведений о Юсупове. Деликатные откровения сопровождались аккуратным перечнем фактов - имена, адреса, даты… Почерк наверняка изменен, но слог оставался смутно знаком. Дмитрию показалось, что при желании он мог бы без труда установить автора этих строк. Но стоит ли внимания глупая клевета недоброжелателя?

Небрежно засовывая в карман смятую анонимку, великий князь со снисходительным сочувствием счастливого влюбленного вспомнил казака из “Медведя”. «У меня на глазах брошенный любовник, или, быть может, случайная жертва чар Юсупова, молил о свидании, - думал он, - а я даже не понял, что происходит». Он не находил у себя в душе ненависти и гнева по отношению к сопернику, ведь Феликс был с ним. Напротив, испытывал к неудачливому сопернику своего рода горькое сочувствие и понимание. Интересно, много ли их таких?.. Уж ему-то, великому князю, никогда не придется терпеть унижения. Преследовать, вымаливая толику любви!

Задыхаясь от отчаяния и унижения, потрясенный великий князь опрометью бросился прочь по коридору. Спотыкаясь о поломанные стулья, чуть не падая. Феликс что-то еще кричал вслед, но это уже не имело значения. Лишь бы скорее стряхнуть с себя липкий кошмар разбитых иллюзий. Все было как во сне – позже великий князь не смог вспомнить, как вылетел прочь из трактира, сел в автомобиль и каким-то чудом доехал до дома. Не задавил никого из пешеходов, сам не съехал с набережной в канал. Будто и не было дороги. Наверное и правда Господь хранит пьяных и влюбленных. А Дмитрий был пьян отравленным вином умирающей любви.

В груди поселилась пустота и тишина. Мысли ворочались в голове как чужие, ненужные, забытые кем-то вещи. Самые просты и примитивные думы о том, что надо распорядиться о ремонте кровли, пригласить оценщика, а завтра ровно в пять все-таки быть на священном чаепитии у императрицы – все причиняли страдания. Как всё это глупо, ненужно и мелочно!

Он пожертвовал всем и ради чего? Любовь запретная, безумная, заранее обреченная вечно стыдливо прятаться по углам. Обрекающая быть в глазах общества прокаженным и изгоем. Но всё равно это была любовь, а другой он не знал. Как могут называть античную любовь ненастоящей? Постыдной юношеской блажью, от которой надо излечиться как от дурной болезни? Но теперь эта любовь умирала. Какое немыслимое оскорбление – изменять великому князю!

Как мог Феликс быть так жесток? Он убивал, он уже убил его, но даже не заметил этого. И никто не заметил. Великий князь с трудом вынырнул на минуту из страшного полузабытья, в котором пребывал с того момента как застал ту безобразную сцену. Вокруг как обычно скользили припозднившиеся прохожие, дворник скреб метлой по тротуару, стайка курсисток на Аничковом мосту, стыдливо хихикая, рассматривала обнаженных укротителей и их бронзовых коней.

Удивительно, вяло шевельнулась мысль, почему никто из этих людей не видит, что в припаркованном у Сергиевского дворца модном бельгийским моторе сидит мертвец? Который пока еще дышит, мыслит и может двигаться. Но уже ничего не чувствует.

Зияющая в груди дыра казалась почти осязаемой. Когда прошел первый шок, милосердно притуплявший все чувства, где-то в районе солнечного сплетений поселился комок глухой, пульсирующей боли. У Дмитрия не оставалось сил думать сложными конструкциями, но он просто знал, что скоро эта боль поглотит его целиком, уничтожая искореженные осколки всего того, что еще час назад было его жизнью, любовью, мечтами, какими-то глупыми и пустыми надеждами.

Когда (неужели всего несколько месяцев, даже недель назад?) он соглашаясь отдаться предложенной Феликсом любви, мудрое сердце сразу предостерегающе шептало «Нет!», предсказывая подобный конец. Горячая как солнце, щедрая, но равнодушная и безжалостная юсуповская любовь сожгла его дотла. А после его выбросили как надоевшую игрушку, найдя себе новые развлечения. Не должен он был связываться с Феликсом, они с самого начала были слишком разные…

Лгут те, кто говорит, что незаживающие раны наносят враги. Враг может причинить неприятности, может оскорбить, оклеветать, отнять всё. Но враг никогда не сумеет нанесет удар с такой устрашающей точность и безжалостностью, как это сделает рука бывшего друга или возлюбленного.

Дмитрий знал немало людей, для кого очередная отвергнутая любовь становилась лишь досадным недоразумением, не стоящая даже испорченного аппетита за обедом. Но для себя в эти минуты он не видел больше никакого будущего и смысла. Ничего не стало в тот момент, когда он удостоверился, что Феликс, его Феликс, отказался от него.

Дмитрий Павлович!

Молодой человек вздрогнул и сфокусировал взгляд на нечестивце, вторгнувшемся в течение его скорбных мыслей. Оказалось, что в окошко автомобиля настойчиво колотит генерал Лейминг. Старый воспитатель был в домашнем костюме, похоже его оторвали от обеденного стола.

Что такое?

Это я вас хочу о том же спросить. – На правах бывшего наставника старый генерал позволял себе покровительственный тон, хотя в голосе его сквозила искренняя тревога. – Сидим с женой в гостиной, чай пьем – слышу вы подъехали. Через четверть часа заходит Мария Павловна и спрашивает где вы. Говорю – уже пятнадцать минут как дома. А она удивляется и отвечает, что нету вас. Я к окну – а вы так и автомобиле и сидите…

Ничего. Просто задумался. – Дядька Лейминг. Как некстати. Великий князь изобразил на лице простодушную рассеянность. – Идите же в дом, вы простудитесь стоя в таком виде на улице.

Но генерал не ушел, а топтался поблизости, пока молодой хозяин передавал мотор попечению работнику гаража. Заподозрил что-то неладное…

Второй ошибкой была встреча с сестрой. Приветливо сбежавшая с лестницы ему на встречу Мариша вдруг остановилась как вкопанная и всплеснула руками.

Господи, что случилось? На тебе, лица нет! Кто-то… что-то с папА? Ты пьян?

Всё в порядке. Прости. Устал немного. Мне надо побыть одному, написать кой-какие письма. – Короткими фразами говорить намного легче. Кажется, даже выходит связно.

Дмитрий быстро чмокнул сестру в висок и, на ходу сбросив шинель на руки лакею, малодушно ретировался к себе в комнаты, прочь от назревающих заботливых расспросов.

Однако сестра вцепилась клещом. Пошла следом. Настойчиво заглядывала в лицо, что-то спрашивала. В глазах молодой женщины плескались испуг и тревога. Дмитрий вздохнул. Трудно лгать женщине, которая знает тебя с рождения, читает каждый жест и взгляд. Знает каждое движение бровей, каждую интонацию, поворот головы. Как жаль, что такой человек на свете всего один, и что это родная сестра… Как же Мария его все-таки любит. Не замечал раньше, принимал как должное. Когда сердце разрывается от боли и отчаяния, тяжело сосредоточиться на любых посторонних мыслях, кажущихся такими лишними и незначительными. Но единственный близкий человек заслуживает того, чтобы с ним попрощаться.

Уже на пороге своего кабинета Дмитрий снова поцеловал сестру, но войти следом не позволил, мягко отстранил прочь.

У меня был тяжелый день, но еще остались кой-какие дела. Я… - он запнулся, не зная что еще сказать. Но в голову вовремя пришла счастливая мысль. – Распорядись, чтобы ужин подали попозже. Или же не жди меня, поешь сама в обычное время.

Кажется идея оказалась удачной. Уходя, сестра глядела уже так напряженно. Лишь попросила не задерживаться и быть к ужину в одиннадцать.

И так, наконец он один. До одиннадцати его не побеспокоят, времени хватит и на письма, и на то, чтобы раз и навсегда излечиться от разбитого сердца. С вечной гарантией. По меньшей мере – до дня Страшного суда.

Дмитрий полчаса просидел за письменным столом с автоматическим пером в руках. Но только зря измучился и испятнал кляксами несколько листов дорогой английской бумаги. Из-под пера не выходило решительно ничего подобающего случаю. Наконец он ограничился краткой запиской для душеприказчика: старое завещание остается в силе. Аккуратно промокнув еще влажные строки пресс-папье, он оставил записку на столе, лишь небрежно прикрыл от случайного взгляда какой-то папкой. На то, чтобы писать прощальные письма родным уже не было сил и мужества. Жаль сестру, но она сильная, справится. У отца есть любимая жена и другой сын. А Феликсу всё равно.

С облегчением закончив бумажные дела, Дмитрий в последний раз оглядел кабинет. Прошелся от окна к стене. Бережно снял с каминной полки и неловко поцеловал маленький фотопортрет матери. Из старомодной рамки коричневой кожи на него печально глянула хрупкая юная женщина с мелкими, точно мордочка тихой мышки, чертами. Теперь её сын уже старше, чем была она когда умерла, давая ему жизнь.

Вернув рамку на место, он вернулся к столу и выдвинул один из ящиков, где в между страниц тетради-дневника хранилась другая фотокарточка. Снимок, сделанный всего пол года назад в парижском ателье, но уже изрядно захватанный, измятый, с разлохматившимся картонным уголком паспарту. Так может истрепаться только карточка, которую часто достают, верят в руках, возможно носят с собой в потайном нагрудном кармане. Там, поближе к сердцу. Но сейчас Дмитрий держал карточку лицевой стороной вниз. Не обязательно было глядеть на изображение – он и так до последней черточки помнил этот портрет.

Холеное, чуть удлиненное лицо. Ниточка тонких губ, которые, казалось, вот-вот готовы либо сложиться в лукавую и насмешливую улыбку, либо с бесстыдной томностью приоткрыться навстречу поцелую. Лучистые серые глаза под сенью длинных девичьих ресниц смотрели прямо на зрителя, и даже на фотокарточке сохраняли свою тревожную притягательную силу. Но сегодня Дмитрий был уже вне их власти, самым жестоким образом лишившись всех иллюзий и наваждений. Он сунул фотографию в карман.

Дмитрий тихонько вышел из кабинета, но из комнаты напротив тотчас же выглянула сестра. Значит караулила все это время.

Всё-таки решил поужинать в обычное время? – в голосе надежда. – Я сейчас же распоряжусь…

Нет-нет, не стоит. Я всего лишь кое-что забыл в автомобиле, скоро вернусь. Выйду к одиннадцати, как договаривались.

Спускаясь вниз по парадной мраморной лестнице, Дмитрий с прощальной лаской оглаживал плавный изгиб перил. Спиной он ощущал пристальный взгляд стоящей наверху Марии, но это уже не важно. Получаса вполне ему хватит. Не надевая шинели, он вышел во внутренний двор. Туда, где одна из старых конюшен пару лет назад была переоборудована в гараж, который теперь занимал предмет гордости великого князя - бельгийский мотор “Металлуржикъ”. Ни разу не оглянувшись, великий князь спокойным ровным шагом пересек двор и вошел в гараж.

Внутри бывшей конюшни у лицо ударил острый резкий запах. Смесь масла, металла и резины – тела и духа нового обитателя конюшни, железного коня. В скупом электрическом свете запыленных лампочек матово поблескивал крутым золотисто-бежевым боком “Бельгиец”. Подобно сытому и ухоженному породистому скакуну, мотор в любой момент готов к услугам хозяина.

Дмитрий Павлович обожал лошадей еще задолго до поступления в кавалерийскую школу, но моторы полюбил страстно и сразу. Великий князь помнил, как еще восемнадцатилетним впервые сел за руль своего первого (ныне уже безнадежно устаревшего!) мотора. Тогда он еще жил в Москве с тетей Эллой, и не без удовольствия до полусмерти пугал на улицах консервативных москвичей этим грохочущим железным чудищем. Ведь, в отличие от столичных жителей, те редко видали подобное чудо техники. Но за моторами будущее, полагал Дмитрий. И едва перебравшись в Сергиевский дворец на Невском проспекте, приказал переделать дядины конюшню под гараж. И теперь “Бельгиец” сослужит ему последнюю службу.

Дальше всё было очень просто. Достаточно запереть изнутри дверь, убедиться что большие ворота тоже заперты. Служащие еще не успели убрать зимнее утепление - щели залаталы паклей, в слуховое оконце вставили толстые зимние рамы. Что тоже очень кстати.

Ласково, как живое существо, погладив бессмысленно пялящуюся в пустоту круглую стеклянную фару, великий князь уселся на шоферское сиденье и до упора потянул за рычаг.

Двигатель послушно зарокотал и мягко завибрировал в ответ. Выхлопная труба кашлянула, выплевывая первые клубы сожженного в маслянистом поршневом нутре двигателя воздуха. Машине не надо повторять дважды. В отличие от человека она никогда не упрямится и не устраивает сцены.

Дмитрий откинулся на сиденье и закрыл глаза, снова нежно, с благодарностью погладив золотистую обивку салона. Оставалось только ждать. И вряд ли долго. Уже через несколько минут воздух в гараже сгустился и задрожал, начал извиваться пока еще слабыми, но настойчивыми щупальцами, жадно тянущимися к покорно ждущему человеку за рулем.

Под монотонно-успокивающий рокот мотора в голову лезли всякие глупости, никак не отвечающие ответственности момента. Или же разум уже начал спотыкаться о клочья коварного, странно пахнущего смога? В памяти всплыли когда-то слышанные строки:

Лев свирепый, лев голодный,
Ты сродни опасной мгле,
Бродишь, богу неугодный,
По встревоженной земле.

Подойди, как смерть, красивый,
Точно утро, молодой,
Потряси густою гривой,
Гривой светло-золотой.

Дай мне вздрогнуть в тяжких лапах,
Ласку смерти приготовь,
Дай услышать страшный запах,
Темный, пьяный, как любовь.

Как куренья, дышут травы,
Как невеста, я тиха,
Надо мною взор кровавый
Золотого жениха… *

Перед глазами начало плыть и мутиться, в висках застучала кровь. Дмитрий осторожно вдохнул полной грудью, но тут же согнулся в мучительном приступе сухого кашля, больно ударился лбом о руль. И не сразу смог снова выпрямиться – повело в сторону. Он с детства был слаб легкими, врачи не одобряли даже службы в кавалерии. Нет, подумал он, пожалуй не стоит подгонять события и посвящать последние минуты суетливому охлопыванию себя по карманам в поисках носового платка. Вполне достаточно довериться верному «Металлурджику».

Великий князь выжидательно замер. Феликс, Феликс… Что ты со мной сделал. Нащупав в кармане фотокарточку, Дмитрий в последний раз поднес её к лицу. Более не стыдясь - поцеловал. Запоздало осознал, что это будет странным и неудобным, если его найдут с зажатой в окоченевших пальцах фотографией. Надо было её сжечь, как и письма… Письма тоже забыл сжечь. Мысли неслись хромым галопом, путаясь и обгоняя одна другую. В следующий миг Дмитрий уже горько рассмеялся, вновь заходясь кашлем. Даже сейчас он тревожится о Его безопасности, и это после всего, что Он с ним сделал. Феликс. Жестокий, лживый, непостоянный. Предатель, бесчестный, любимый, желанный.

Дмитрий почти ничего не видел сквозь густые клубы сгоревшего газа, рука с фотокарточкой бессильно опустилась на колено. Дыхание сбивалось, будто стремилось догнать темп бешено пульсирующей в жилах на шее и запястьях крови. Если забыть о раздирающем легкие кашле, смерть была к Дмитрию милостива – последним утешением умирающему была дарована сладкая галлюцинация. Из далекого далека, в последних вспышках уплывающего сознания, сквозь стук в висках и какой-то непонятный шум доносился любимый голос, зовущий его по имени:

Дмитрий, Дмитрий! Открой, мать твою! Дмитрий!

Когда-то у Дмитрия был знакомый старый офицер, получивший тяжелое ранение в Японскую войну и чудом вернувшийся с порога смерти. И он со знанием дела рассказывал великому князю, на что похож момент перехода в лучший мир. Это будет волшебный, сотканный из тепла и света коридор, говорил он. Если твой час уже пришел, тебя позовут, и ты войдешь в него.

И сейчас, прежде чем окончательно потерять сознание, Дмитрий успел увидеть, как отворяются створки гаражных ворот. В лицо ему ударил свет нескольких мощных электрических фонарей. Но главное, в этом искусственном зареве к нему бежал Феликс. С перекошенным лицом, прижимая ко рту платок… Но всё равно это был он. Великий князь блаженно улыбнулся и закрыл глаза. С таким спутником не грех пойти по пресловутой световой дорожке...

Очнулся Дмитрий в собственной постели. Из распахнутых настежь окон с Фонтанки тянуло сырым и холодным воздухом мартовской ночи. Вокруг суетились и горестно причитали какие-то тени.

Он приходит в себя, слава Всевышнему!

Превозмогая дурноту, Дмитрий с трудом сфокусировал взгляд. Склонившееся над ним расплывчатое пятно превратилось в искаженное и подурневшее, опухшее от слез лицо сестры.

Но тут же её потеснил кто-то стоящий рядом. Дмитрий быстро опустил веки, и надеясь и не смея надеяться. Не может быть.

Бедный мой, глупый Дмитрий, - горячий шепот перемежался быстрыми, настойчивыми, и такими многообещающими поцелуями. Великому князю было жарко - от слишком теплого одеяла, от лихорадки или от близости Феликса. Не до конца очнувшийся Дмитрий пропустил момент, когда Юсупов выпроводил всех за дверь. Но он не противился и ничего не говорил, на слова нужно было слишком много сил. Но Феликсу это и не требовалось. – Я же не знал, что ты всё примешь так близко к сердцу, - пожаловался Юсупов, продолжая покрывать поцелуями изможденное лицо несостоявшегося самоубийцы.

Но ты сам сказал, что между нами всё кончено. Что я должен уйти.

Ах, какая чушь. Но ты сам виноват. Ты вел себя просто невыносимо. Ну чисто старый ревнивый муж, обнаруживший в супружеской спальне чужой гребешок. Признаться меня это взбесило. Но… - Феликс вкрадчиво потянул за край одеяла, никто еще не пытался из-за меня лишить себя жизни. Это так… необычно.

Последние слова Феликс выдохнул прямо в губы великого князя.

Не смотря на одолевающую его чудовищную слабость, Дмитрий чуть не засмеялся. Необычно! В этом весь Феликс. Его возбуждает лишь странное, болезненное… необычное. От примерки материнских платьев до едва отступившейся от своей добычи смерти. Вот и сейчас – весь трепещет как натянутая струна, в глазах шалое, хмельное, такое заразительное безумие. Только протяни руку и тот, кто несколько часов назад с раздражением цедил сквозь зубы жестокие слова, теперь вновь готов упасть в ладонь как спелый плод.

За дверью послышались шаги и настойчивые голоса, напоминавшие, что они здесь не одни. И Дмитрий решился.

Тогда останься со мной. Сегодня… - говорить было тяжело, горло саднило, но Дмитрий все равно выговорил эти слова.

Казалось, Юсупов на секунду заколебался. Всё-таки они еще никогда столь открыто не оставались на ночь в одной комнате, в доме полном слуг, под носом у родни. Дмитрий выжидательно глядел на друга. Не прощенная еще обида мешалась с заразительностью вида возбужденного Феликса. Просьба прозвучала пожалуй излишне властно, но Дмитрий был слишком измучен, чтобы выбирать слова - он лишь высказал то, чего хотелось больше всего.

Ладно, сейчас разгоню твою челядь, – проворчал Юсупов. Встав с края кровати, он тщательно оправил сюртук, пригладил ладонью волосы и вышел в коридор. Глядя на струящуюся из-за полуприкрытой двери полосу электрического света, Дмитрий слышал, как тот объявляет слугам:

Его высочеству уже гораздо лучше, не надо его беспокоить. Я побуду с ним, и если что-то потребуется – неприменно позову.

К дверному проему устремились доктор и Мария, но Юсупов грудью заслонил дверь. Слышались слова протеста, особенно негодовал доктор.

Великий князь прикрыл глаза, стараясь не провалиться в тревожный болезненный сон.

Ну вот и всё.

Феликс не раздеваясь, лишь скинув сюртук, быстро юркнул под одеяло. Дмитрия мутило, все тело ломило от слабости. Касания сухих горячих рук, быстрые, легкие поцелуи не находили отклика в измученном теле. Но Феликс этого, казалось, не замечал, напротив, никогда еще капризный себялюбец он не был столь внимателен, нежен и терпелив.

Бедный Дмитрий, - снова и снова шепотом повторял он.

7.
- Как ты вчера здесь оказался?

Утро давно вступило в свои права, но двое все еще обнявшись лежали в постели. Феликс объявил, что ни за что не переступит порог комнаты и никому не покажется на глаза, не сменив измятого платья. И когда посыльный спешно отправился на Мойку за свежим костюмом для Юсупова, Дмитрий наконец принялся за расспросы.

Мне телефонировала твоя сестра. Я и сам только вернулся. Признаться, в первый момент когда меня позвали к аппарату, я страшно рассердился. Подумал, что ты имел глупость во всем признаться и пожаловаться ей на меня. Но она повела речь о другом. Мол, что ты пришел домой сам не свой, она никогда не видела своего дорого маленького братика в таком состоянии. – Феликс довольно похоже изобразил озабоченную гримасску Марии. Великий князь невольно улыбнулся. - Сказала, что очень встревожена и только поэтому осмеливается просить меня, как друга своего брата, приехать и побыть с тобой. Я был ужасно недоволен, но не смог отказать даме. Я прибыл как раз вовремя, чтобы полюбоваться на то, как слуги ломают ворота гаража. Потом тебя отнесли сюда…

Феликс томно потянулся и зевнул. И Дмитрий промолчал о своих последних вчерашних воспоминаниях. О трясущихся руках, отчаянно вцепившихся в его воротник, о безумных, полных ужаса и слез глазах возле лица…

Пока искали доктора, - продолжал Феликс, - я заглянул в твой кабинет. Записку твою сжег от греха подальше. С доктором тоже… поговорил. Он скажет и если понадобится - напишет в заключении всё как надо. Для всех вчерашнее происшествие – трагический несчастный случай. Ты зашел в гараж проверить мотор, но случайно захлопнул за собой входную дверь и не заметил, как наглотался ядовитых паров. К счастью твое отсутствие быстро обнаружили и все обошлось.

Дмитрий издал восхищенный смешок.

Вашему коварству и предусмотрительности, мой дорогой, нет границ.