Луиза Браун, родившаяся 25 июля 1978 года, жива-здорова, замужем, работает на британской почте, и, как и большинство из более чем миллиона «детей из пробирки», родившихся с тех пор, не считает себя чем-то экстраординарным. Почувствует ли себя экстраординарным профессор Джеймс Бедфорд, замороженный в 1967 до изобретения лекарства от его болезней, если его когда-нибудь разморозят? Будут ли последователи у парализованного Мэтта Нэйгла, мозг которого с 2003 года соединён с компьютером, что позволяет ему делать всё, что угодно, чем только может управлять современный компьютер? Сколько ещё своих органов для пересадки будет продано жителями бедных стран? И как будут звать первого человеческого клона?

Количество вопросов растёт с каждым годом, но ответ на них дать не так просто. Порой жизнь подсовывает сценарии всё более невероятные, чтобы мы удивились глубине человеческого свободного падения. Прп. Варсануфий Великий говорил: «Хороша свобода, соединённая со страхом Божиим» – к сожалению, в наши дни этого соединения чаще всего нет.

В 2001 году некая 62-летняя француженка пришла в американскую клинику экстракорпорального оплодотворения и ей пересадили одну из двух оплодотворённых яйцеклеток американки-донорши. После родов, став самой старой матерью Франции, она объявила о своём обмане: в качестве биологического отца выступил её старший брат . 7 марта 2006 года брюссельский Европейский Суд по Правам Человека вынес решение по делу «Эванс против Джонстона», не позволив имплантацию замороженных эмбрионов их матери, поскольку отец передумал и отказался от создания семьи .

Ещё два десятилетия назад о таких случаях можно было прочесть разве что в фантастическом романе, и лишь в том случае, если автор увлекался описанием мелких подробностей жизни далёкого будущего. Но теперь подобные истории вплетаются в естественную жизнь простых людей, превращая периферийную прежде дисциплину биоэтику в тему для пылких споров, правительственных решений и церковных конференций. За какие-то полстолетия, прошедших с момента открытия ДНК и начала развития молекулярной биологии, человечество создало нечто, именуемое общим словом «биотехнологии», и теперь пытается научиться им разумно пользоваться.

Пожалуй, никогда дотоле не было столь странного орудия в руках потомков Адама и Евы. Даже когда ядерные грибы выросли над Хиросимой и Нагасаки, выбор был проще – убивать ужасно, проводить опыты с радиацией на людях и на природе плохо, накапливать оружие нехорошо, а развивать атомную энергетику необходимо предельно осторожно, ибо она легко оборачивается злом. Но в стерильных пробирках и машинах для изучения последовательности нуклеиновых кислот, никакой прямой опасности не таилось (если конечно, не говорить о биологическом оружии: кто ж хочет, подобно подопытным мышам в некоторых советских или американских лабораториях, оказаться заражённым неким вирусом который делает вас излишне спокойным и миролюбивым или лишает вас памяти?). Человек не ждал милостей природы, он учился ею управлять. Учился на самом себе.

«В двух мирах рождается человек, две носят его утробы – матернее чрево и гроб; матернее чрево рождает его на труд и болезнь, а гроб – на суд и воздаяние. И один мир преходит, другой пребывает вечно. Блажен, кто умудрился!», писал св. Ефрем Сирин . Неудивительно, что подавляющее большинство биоэтических споров связано с двумя темами: рождения и смерти. Точнее, модифицированного рождения: экстракорпорального оплодотворения и искусственного осеменения в настоящем, клонирования и искуственной матки в будущем, – и модифицированной смерти: поддержании в человеке жизни искусственным путём или, наоборот, аборты нерождённых и эвтаназии больных. По этим поводам Православная Церковь (в лице как Русской, так и других поместных) высказалась достаточно чётко, не оставляя места для споров, ставя превыше всего жизнь и вечную человеческую сущность, дарованные нам Творцом. О начале жизни: «Нравственно недопустимыми с православной точки зрения являются также все разновидности экстракорпорального (внетелесного) оплодотворения, предполагающие заготовление, консервацию и намеренное разрушение “избыточных” эмбрионов. Именно на признании человеческого достоинства даже за эмбрионом основана моральная оценка аборта, осуждаемого Церковью ».

О её завершении: «Православная Церковь провозглашая бессмертие души, воскресение тела, вечную будущность и сущность человека, боль, как «язвы Господа Иисуса» на нашем теле (Гал. 6:17), испытания как причины и возможности для спасения, необходимость возрастания взаимной любви и поддержки, отрицает любую , исходящую из человеческих решений и выборов, как оскорбление Господу, неважно, как бы «хорошо» эта смерть не называлась. Более того, Церковь осуждает как неэтичное и оскорбительное для врачебной профессии любое медицинское деяние, которое не ведёт к продолжению жизни, но, наоборот, приводит к приближению момента смерти» .

Тем не менее остаётся ещё немаловажный срез вопросов не о начале или конце жизни, а о ней самой – о болезнях, расстройствах, проблемах и возможностях, предоставляемых научными открытиями. Казалось бы, «когда Церковь вмешивается в толки о булках и устрицах и начинает выставлять напоказ большую или меньшую свою способность разрешать подобного рода вопросы, думая этим засвидетельствовать присутствие Духа Божьего в своём лоне, она теряет всякое право на доверие людей», как говорил Хомяков.

Стоит ли Церкви, уже обозначившей своё мнение по вопросам новых технологий, вмешивающихся в рождение и смерть, – дел, имеющих прямое отношение к нашему спасению, – ввязать в научные дебаты о ядерном трансфере для клонирования, использовании тотипотентных или полипотентных клеток, трансвидовой трансплантации, лечебных возможностях siRNA и вирусных векторов. Ведь это так далеко от вопроса спасения, главного вопроса, должного волновать Церковь?

Но именно в этих деталях и кроется дьявол, предлагая, вопреки Апостолу, источник, из которого течёт и сладкая, и горькая вода (Иак. 3:11). Если в мороженое добавить жгучий кайенский перец чили, то, попробовав такой продукт, вы поначалу не почувствуете горечи – холод ингибирует рецепторы горького вкуса этого перца. Но стоит подержать мороженое во рту, оно растает, потечёт вниз, а во рту резко появится горечь. Не таким ли необычным мороженым мы пытаемся накормиться? Не обнажатся ли проблемы спасения, отношения человека с Творцом, места человека в творении Божьем, если сдёрнуть завесу научных терминов и благих помыслов?

Помыслы же и вправду кажутся благими большинству светских людей – избавить больных от страдания в ближайшей перспективе, избавить человека от несовершенства в дальнейшем. Однако, известно, куда вымощена дорога благими помыслами, и Церковь во все века подходила к боли, страданиям, болезням двояко.

«Злостраждет ли кто из вас, пусть молится… Болен ли кто из вас, пусть призовет пресвитеров Церкви, и пусть помолятся над ним, помазав его елеем во имя Господне. И молитва веры исцелит болящего, и восставит его Господь; и если он соделал грехи, простятся ему» (Иак. 5:13-15).

Казалось бы, основываясь на Писании, это должен быть чуть ли не единственный подход Церкви к решению всех проблем со здоровьем и страданиям. Но тем не менее и среди евангелистов есть врач – Лука, и среди святых помимо св. Трифона и прп. Ипатия Целебника, лечивших наложением рук, есть св. Орест, свв. Косма и Дамиан, св. Кир и Иоанн, св. Диомид, прп. Агапит Печерский и, разумеется, св. Пантелеймон – врачи по профессии, искавшие пути излечения телесных недугов в травах, хирургии и прочих доступных им по тому времени способах. Да и лазареты названы именно в честь Лазаря Четырёхдневного, поднятого от смерти милостью Божией. То есть христианство и православие, в частности, не были противниками медицины и не считали лечение и новые методики помощи больным чем-то богопротивным и неестественным. Более того, христиане видели в медицине необходимый и Богом дарованный противовес иным технологиям, существовавшим наравне с врачебными: гадалками, колдунами и прочими. Интерес христианства к правильному лечению человеческого тела и облегчению его страданий не случаен, а исходит из любви к ближнему и стремлению спасти тело, не губя душу.

Когда в 1280х годах в Италии были изобретены очки, то первыми их пользователями были монахи-книгочеи (один из возможных изобретателей – пизанский доминиканский монах фра Алессандро да Спина) и такому стремительному расширению человеческих возможностей зрения Церковь ни на Востоке (на Руси очки известны с XV века), ни на Западе не противились, считая допустимым исправлять недостатки организма. Равно как и не противились слуховым рожкам, а позже аппаратам для слабослышащих, протезам и коронкам, переливанию крови и пересадке кожи. Церковь не настаивала на необходимости страданий, более того, за каждой Литургией мы молимся «о избавитися нам от всякия скорби» и «Христианския кончины живота нашего, безболезненны». Церковь не воспринимала тело человека, как нечто абсолютно неизменное и неприкасаемое, не опасаясь, что вышеперечисленные изобретения «по своему произволу изменяют и «улучшают» Божее творение» . «Мы убийцы не тела, а страстей», говорил св. Пимен Великий. Церковь не требует подвига аскезы от каждого её члена, не считает, что все должны отказываться от операций, протезов, обезболивающих и прочих медицинских достижений.

Однако на пути к исправлению недостатков, можно устремиться вместо Богочеловечества к телесному Ubermensch, к супермэнам и киборгам. Некоторые уже идут по этому пути, изменяя свойства своих тел при помощи химии: допинга, стероидов, да и злоупотребление антидепрессантами может быть отнесено туда же . Образовалось целое философское течение трансгуманизма , твердящее о необходимости при помощи технологий: нанотехнологий, биотехнологий, роботехники, информационных и когнитивных технологий, – увеличить продолжительность жизни, здоровье и человеческие способности. «Мы поддерживаем развитие и доступ к новым технологиям, которые разрешат всякому наслаждаться лучшим разумом, лучшим телом и лучшей жизнью. Другими словами, мы хотим, чтобы люди были лучше, чем хорошими», написано на их сайте.

Эти философские построения основаны не на пустом месте: нынешние средства идут куда дальше очков, протезов или лекарств. Они способны путём генетических манипуляций изменять свойства организма конкретного индивида или же узнавать о болезнях ещё нерождённого ребёнка. Значит ли это, что больного синдромом Дауна не надо рожать (дабы не умножать страдания ребёнка и не нарушать комфортабельную жизнь родителей), а больного менее тяжёлым заболеванием лечить ещё в утробе? Стоит ли все зачатия произодить в пробирках и тем самым контролировать распространение заболеваний и отклонений? Нужно ли стремиться уничтожить дефектные гены в следующих поколениях таким искусственным отбором? Замороженные эмбрионы хранятся годами и могут быть имплантированы в любую ждущую женщину. Как относится к таким детям, если они родились через несколько лет после смерти их биологических родителей? Кто их настоящие родители? Если, согласно учению Церкви, душа появляется после зачатия, то сколько лет таким детям – от момента зачатия или от момента рождения? Человечество хочет жить всё дольше, ради наслаждения этой жизнью, но пока единственным работающим (на ряде животных) механизмом продления жизни и облегчения симптомов целого ряда возрастных заболеваний является сокращение приёма пищи. Как должна относиться к таким методам Православная Церковь с её многодневными постами, основанными не на простой диете и ограничении калорий, но на покаянии и молитве?

Грядущие технологии (те, что сейчас развиваются в лабораториях) будут способны в ближайшие десятилетия не только преобразить нормальное течение человеческих поколений, но и исказить самого человека, контролируя его здоровье через вживлённые чипы (и вдобавок к обычным вирусам мы будем бороться с компьютерными), придавая ему новые, невиданные раньше свойства (дышать под водой или на Марсе, летать или впадать в спячку), отделяя его сознание от тела механическим путём, и, в итоге, лишая его «образа и подобия» Божьего.

Наряду с увеличением продолжительности жизни и облегчением страданий, всё это напоминает тихое, подспудное богоборчество, будто человечество пытается преодолеть такие последствия грехопадения как человеческое несовершенство и смерть, не через встречу с Творцом, но самостоятельно, механистически. «И вот что начали они делать, и не отстанут они от того, что задумали делать» (Быт. 11:6) Новая Вавилонская башня человечества строится уже не для того, чтобы просто «сделать себе имя», а в прямое последование более раннего события: вместо того, чтобы возделывать и хранить Божие творение, человек снова замахивается на то, чтобы стать богом, познать (т.е. владеть, обладать – другие переводы древнееврейского «яда» употреблённого в Быт. 20:22) момент творения и изменения живой природы. Ему хочется стать чем-то большим, кем он есть сейчас. Уж не получится ли из него допотопного исполина и не будет ли в результате «велико развращение человеков на земле» (Быт. 7:5).

Св. Макарий Египетский говорит: «А ты создан по образу и подобию Божию, потому что как Бог свободен и творит, что хочет… так свободен и ты» , выражая в этом православный взгляд на свободу воли. И действительно, мы вольны делать, что хотим, даже Всевышний не может нас заставить спастись, мы вольны даже отказываться от образа Божьего (что и делаем постоянно своими грехами). Но современные биотехнологии дают нашей свободной воле ещё один шанс, страшный шанс – за чечевичную похлёбку избавления от редких болезней или улучшения существующей человеческой природы мы готовы отказаться от родства и подобия с Первообразом.

Сказавший «Верующий в Меня, дела, которые творю Я, и он сотворит, и больше сих сотворит» (Ин. 14:12) призывает нас творить, подобно Ему, Творцу, но для этого необходимо соблюдать первую часть «рецепта» – верить в Него, следовать за Ним. Лишённые этого руководства Удерживающего теперь (2Фес. 2:7), стремящиеся воздвигнуть башню и наделать дел «больше сих», могут лишь привести себя и, к сожалению, человечество к ещё большим глубинам падения. Бездумное, неосторожное, безбожное использование биотехнологий есть новый «плод дерева добра и зла», вкусив который мы рискуем нарушить Божественный план, самовольно исказив Его образ и подобие. «Мы, люди, введены в мир сей как бы в общее училище: нам, получившим ум, имеющим глаза для наблюдения, повелено, как бы по некоторым письменам, по устройству и управлению вселенной познавать Бога », говорил св. Василий Великий .

Поэтому снова и снова Церковь должна призывать к Царскому пути трезвения, к середине добродетели. «Ибо, как говорят отцы, крайности существуют с обеих сторон – справа есть опасность быть обманутым излишним воздержанием, а слева – увлечься в беззаботность и расслабленность …Чрезмерное воздержание вреднее насыщения, потому что посредством покаяния от последнего можно перейти к правильному пониманию, а от первого – нет »

Православная Церковь не призывает к забвению знаний, к отказу от лечения и облегчения страданий, на основе страхов и своих толкований Божественного Откровения и Божественного Плана. Наоборот, она приветствует познание Бога через узнавание мира и человека – Его творения.

Но в то же время Церковь напоминает, что мы должны быть ответственны в выборах своей свободной воли, не должны беззаботно принимать всё, что предлагает нам современность, не должны расслабляться, доверяясь посулам «приятного для глаз и вожделенного» (Быт. 3:6), рая на Земле, вечной жизни и обладания сверхъестественными способностями. Поэтому биоэтика как дисциплина, рассуждающая о выборе невиданных дотоле биологических возможностей, не просто необходима к изучению и осмыслению, но и неизбежна для современных православных, живущих в мире, столь легко поддающемся искушению величием и всевластием над природой.

1. Прп. Варсануфий Великий и Иоанн. Руководство к духовной жизни в ответах. СПб. 1905. Ответ №373, с. 253-254
2. http://news.bbc.co.uk/1/hi/world/europe/1399078.stm
3. http://www.iht.com/articles/2006/03/07/news/court.php
4. Академик Игорь Петрович Ашмарин, генерал медицинской службы и профессор биологического факультета МГУ, занимался созданием подобных вирусов. Вроде бы даже с некоторыми успехами.
5. Творения иже во святых отца нашего Ефрема Сирина. Изд. 4. ТСЛ. 1900. Ч. 4,с. 240
6. Основы Социальной Концепции Русской Православной Церкви, гл.12
7. В греческом оригинале игра слов: хорошая смерть – эвтаназия. Весь данный текст осуждает именно эвтаназию и не затрагивает вопрос искусственного поддержания жизни.
8. Свящ. Синод Элладской Православной Церкви, 17.8.2000
9. Хомяков А.С. Полное собрание сочинений. Изд.3. М. 1886. Т.2. с.85
10. Caterina MJ, Schumacher MA, Tominaga M, Rosen TA, Levine JD, Julius D. The capsaicin receptor: a heat-activated ion channel in the pain pathway. Nature. 1997 Oct 23;389(6653):816-24
11. Впрочем, нельзя отрицать, что западноевропейские церкви часто выступали против анестезии. Кальвинистский Цюрих считая, что боль есть природная и намеренное проклятие Первородного Греха запретил анестезию в 1865 году. В Шотландии в 1850х годах одного из основоположников анестезии Симпсона реформаты обвиняли в связи с дьяволом, ибо облегчая роды, он нарушает Быт 3:16, что, впрочем, не помешало главе Церкви Англии, королеве Виктории, воспользоваться анестезией при родах в 1853. Подробнее см. http://www.general-anaesthesia.com/index.html. Однако, это противодействие вытекает из-за неверного представления Католической, а за ней и протестантских церквей о Первородном Грехе и не имеет аналога в России, где Н.И. Пирогов, практиковавший анестезию с 1847 года, не имел никаких проблем со Священным Синодом, а специалист по регионарной анестезии не только впоследствии стал епископом, но и причислен к лику святых – свт. Лука.
12. Основы Социальной Концепции Русской Православной Церкви, гл.12
13. Надо заметить, что сразу после изобретения анестезии эфир и хлороформ стали популярны как средства, вызывающие эйфорию и галлюцинации. Токсикомания быстро превратилась в модное развлечение и тот же основоположник анестезиологии Симпсон на званых приёмах целовал девиц под наркозом: для женщин это было доказательство их смелости и силы, для Симпсона, вероятно, просто удовольствие. Так что противники анестезии возражали не только против её медицинского применения.
14. http://www.transhumanism.org/index.php/WTA/index/
15. Эта тема продолжает широко обсуждаться в биологических кругах, но вот, к примеру,
16. Макарий Египетский. Духовные беседы. ТСЛ. 1904. Беседа 15, п. 21, с. 121
17. «Это невидимость, бессмертие, свобода, а также владычественность, сила чадорождения, назидательность… Образ Божий имеет всяческий человек, потому что нераскаянна дарования Божия (Рим. 11, 29)» Творения иже во святых отца нашего Ефрема Сирина. Изд. 5. ТСЛ, 1912. Ч.3. с. 395
18. Творения иже во святых отца нашего Василия Великого, архиепископа Кесарии Каппадокийской. Изд. 4. ТСЛ, 1900. Ч.2, с. 107
19. Св. Иоанн Кассиан «О трезвении»

Владислав Зарайский, Ph D, сотрудник Департамента молекулярной медицины медицинского центра

Нравственное сознание является частью общего сознания личности, оно есть чистое и самое глубокое отражение в человеке образа Божьего. Этика - учение об основных принципах нравственности и о нормах человеческой деятельности с точки зрения понятий о добре и зле. Биоэтика - междисциплинарная область исследований, возникшая вследствие воздействия научно-технического прогресса на медицину и здравоохранение и имеющая предметом ценностные, этические проблемы взаимоотношения врача и пациента, социальной политики в области здравоохранения, а также трансплантации органов, применение новых технологий, деторождения и др.

Профессор Б.Г. Юдин считает, что биоэтику следует понимать не только, как область знаний, но и как формирующийся социальный институт современного общества. В основу морали полагались различные начала: религиозная санкция, эгоизм, христианская мораль, утилитаризм, индивидуализм Ницше.

Медико-биологическую этику можно представить в виде 4-х основных моделей: модель Гиппократа, модель Парацельса, деонтологическая модель, и собственно медико-биологическая этика. Гиппократ писал: «Я направляю режим больных к их выгоде, воздерживаясь от причинения всякого вреда и несправедливости. Я не дам никому просимого у меня смертельного…, не вручу никакой женщине абортивного пессария».

Если модель Гиппократа основана на завоевании доверия больного, то в модели Парацельса упор сделан на душевно-духовный контакт между больным и врачом. Парацельс учил: «Сила врача - в его сердце, работа его должна руководствоваться Богом и освещаться естественным светом и опытностью; важнейшая основа лекарства - любовь». Деонтологическая модель - это совокупность должных правил, основанных на религиозно-нравственном сознании врача. Например, хирургическая деонтология Н.Н. Петрова включает такой частный случай «Золотого правила»: «Делай и советуй больному только такую операцию, на которую ты согласился бы при наличной обстановке для самого себя или для самого близкого тебе человека». Однако деонтологическую модель надо отличать от православной этики. В православном учении о нравственном долге нет того элемента гордости, который присутствует в практической протестантской деонтологии с её подчеркиванием собственного достоинства личности и долга человека перед самим собой. Собственно медико-биологическая этика основана на принципе уважения прав и достоинств человека.

Правильное видение поставленной проблемы открывается нам в Священном Писании, в творениях святых отцов и учителей Церкви, в трудах богословов, как прошлых веков, так и современных. Вопросы биоэтики были вопросами русской философии. Для нее характерно осознание ценности жизни, наполненной духовным смыслом. Этот духовный смысл жизни трактовался в этических размышлениях таких русских философов, как Н.Ф. Федоров, Ф.М. Достоевский, В.С. Соловьев, Н.А. Бердяев, С.А. Булгаков, С.Л. Франк и др. Все они стремятся укоренить этику в ценностях православия. Этика составляла ядро русской религиозной философии.

Достижения науки в области медицины, развитие биомедицинских технологий, появившихся в современном мире, возможность пересечь черту дозволенного в воздействии на человеческий организм, когда человек, ставя себя на место Бога, пытается «улучшить» Его творение или бесцеремонно дерзает прервать зародившуюся жизнь, циничное отношение к браку, извращение половых взаимоотношений, которое практически «Узаконило» современное общество, - все это в значительной мере обострило биоэтическую проблему. Такая форма нравственного сознания, как долг, в своем метафизическом аспекте, предполагает исполнение каждым человеком определенной миссии по примеру Христа.

В своем нравственном аспекте долг предполагает уклонение от того, что противоречит естественному нравственному закону, голосу совести, что оскорбляет достоинство человека, наоборот должным признается то, что служит утверждению богоподобного достоинства человеческой личности, благу ближних и славе Божией. Ниже на рассмотрении конкретных вопросов биоэтики будет показано, что все проблемы связаны именно с желанием человека уклониться от этого долга в угоду своим эгоистическим страстным интересам.

В нравственном богословии долг называется важнейшей санкцией нравственного закона, но именно долг не исполняется при разрешении в современном обществе биоэтических проблем. Может возникнуть вопрос, почему в области биоэтических проблем мы должники и перед кем?

Во-первых, проблемы биоэтики касаются не одного человека, а как правило нескольких: отца и мать; мать, отца и зачатого ребенка; врача и пациента и т. д. Все они связаны между собой определенными отношениями, предполагающими исполнение материнского, супружеского или врачебного долга.

Во-вторых, можно говорить о долге в метафизическом аспекте, в том смысле, что все люди в долгу у Бога. Об этом писал Достоевский. Здесь уже идет речь о такой форме нравственного сознания, как обязанность. Сексуальные извращения современного общества более всего конфликтуют с такой формой нравственного сознания, как стыд. А угрызения совести, этой бесценной категории нравственного сознания, приводят к тяжелейшим психологическим последствиям при совершении страшного греха детоубийства, что будет показано в своем месте. Нравственное сознание предполагает ответственное отношение к происходящему. В метафизическом смысле каждый человек ответственен за вес то, что совершается в мире. Тем более эта ответственность должна иметь место там, где проявляется непосредственно действие человеческой личности и особенно, когда оно связано с появлением на свет другой личности, за которую распялся Христос.

Исполнение долга и обязанности, жизнь по совести, ответственное отношение к жизни в вопросах биоэтики, как нигде обостряет проблему воздаяния, этого непреложного онтологического принципа. Человек подвергается страшным мукам, которые начинаются уже здесь на земле, при попрании великого Божьего дара - жизни. Он же испытывает и нескончаемую радость, которая также имеет начало в земной жизни в случае достойного несения Креста Господня. Эта радость в детях, в чистоте совести, в отношении близких.

Развитие биомедицинских технологий значительно опередило осмысление духовно-нравственных и социальных последствий. Православная Церковь, освещая вопросы биоэтики в свете нравственного христианского сознания, исходит из основанных на Божественном Откровении представлений о жизни как бесценном даре Божьем, о неотъемлемой свободе и богоподобном достоинстве человеческой личности, то есть причастия Божеского естества.

1. «Тот, кто будет человеком, уже человек»

Так утверждал Тертулиан в первые века христианства, но ещё до Рождества Христова пророк Иеремия открывает нам тайну жизни в материнской утробе: «Прежде, нежели ты вышел из утробы, Я освятил тебя» ().

XII.1. Бурное развитие биомедицинских технологий, активно вторгающихся в жизнь современного человека от рождения до смерти, а также невозможность получить ответ на возникающие при этом нравственные проблемы в рамках традиционной медицинской этики - вызывают серьезную озабоченность общества. Попытки людей поставить себя на место Бога, по своему произволу изменяя и «улучшая» Его творение, могут принести человечеству новые тяготы и страдания. Развитие биомедицинских технологий значительно опережает осмысление возможных духовно-нравственных и социальных последствий их бесконтрольного применения, что не может не вызывать у Церкви глубокой пастырской озабоченности. Формулируя свое отношение к широко обсуждаемым в современном мире проблемам биоэтики, в первую очередь к тем из них, которые связаны с непосредственным воздействием на человека, Церковь исходит из основанных на Божественном Откровении представлений о жизни как бесценном даре Божием, о неотъемлемой свободе и богоподобном достоинстве человеческой личности, призванной «к почести вышнего звания Божия во Христе Иисусе» (Флп. 3. 14), к достижению совершенства Небесного Отца (Мф. 5. 48) и к обожению, то есть причастию Божеского естества (2 Пет. 1. 4).

XII.2. С древнейших времен Церковь рассматривает намеренное прерывание беременности (аборт) как тяжкий грех. Канонические правила приравнивают аборт к убийству. В основе такой оценки лежит убежденность в том, что зарождение человеческого существа является даром Божиим, поэтому с момента зачатия всякое посягательство на жизнь будущей человеческой личности преступно.

Псалмопевец описывает развитие плода в материнской утробе как творческий акт Бога: «Ты устроил внутренности мои и соткал меня во чреве матери моей... Не сокрыты были от Тебя кости мои, когда я созидаем был в тайне, образуем был во глубине утробы. Зародыш мой видели очи Твои» (Пс. 138. 13, 15-16). О том же свидетельствует Иов в словах, обращенных к Богу: «Твои руки трудились надо мною и образовали всего меня кругом... Не Ты ли вылил меня, как молоко, и, как творог, сгустил меня, кожею и плотью одел меня, костями и жилами скрепил меня, жизнь и милость даровал мне, и попечение Твое хранило дух мой... Ты вывел меня из чрева» (Иов 10. 8-12,18). «Я образовал тебя во чреве... и прежде нежели ты вышел из утробы, Я освятил тебя» (Иер. 1. 5-6), - сказал Господь пророку Иеремии. «Не убивай ребенка, причиняя выкидыш», - это повеление помещено среди важнейших заповедей Божиих в «Учении двенадцати апостолов», одном из древнейших памятников христианской письменности. «Женщина, учинившая выкидыш, есть убийца и даст ответ перед Богом. Ибо... зародыш во утробе есть живое существо, о коем печется Господь», - писал апологет II века Афинагор. «Тот, кто будет человеком, уже человек», - утверждал Тертуллиан на рубеже II и III веков. «Умышленно погубившая зачатый во утробе плод подлежит осуждению смертоубийства... Дающие врачевство для извержения зачатого в утробе суть убийцы, равно и приемлющие детоубийственные отравы», – сказано во 2-м и 8-м правилах святителя Василия Великого, включенных в Книгу правил Православной Церкви и подтвержденных 91 правилом VI Вселенского Собора. При этом святой Василий уточняет, что тяжесть вины не зависит от срока беременности: «У нас нет различения плода образовавшегося и еще необразованного». Святитель Иоанн Златоуст называл делающих аборт «худшими, нежели убийцы».

Широкое распространение и оправдание абортов в современном обществе Церковь рассматривает как угрозу будущему человечества и явный признак моральной деградации. Верность библейскому и святоотеческому учению о святости и бесценности человеческой жизни от самых ее истоков несовместима с признанием «свободы выбора» женщины в распоряжении судьбой плода. Помимо этого, аборт представляет собой серьезную угрозу физическому и душевному здоровью матери. Церковь также неизменно почитает своим долгом выступать в защиту наиболее уязвимых и зависимых человеческих существ, коими являются нерожденные дети. Православная Церковь ни при каких обстоятельствах не может дать благословение на производство аборта. Не отвергая женщин, совершивших аборт, Церковь призывает их к покаянию и к преодолению пагубных последствий греха через молитву и несение епитимии с последующим участием в спасительных Таинствах. В случаях, когда существует прямая угроза жизни матери при продолжении беременности, особенно при наличии у нее других детей, в пастырской практике рекомендуется проявлять снисхождение. Женщина, прервавшая беременность в таких обстоятельствах, не отлучается от евхаристического общения с Церковью, но это общение обусловливается исполнением ею личного покаянного молитвенного правила, которое определяется священником, принимающим исповедь. Борьба с абортами, на которые женщины подчас идут вследствие крайней материальной нужды и беспомощности, требует от Церкви и общества выработки действенных мер по защите материнства, а также предоставления условий для усыновления детей, которых мать почему-либо не может самостоятельно воспитывать.

Ответственность за грех убийства нерожденного ребенка, наряду с матерью, несет и отец, в случае его согласия на производство аборта. Если аборт совершен женой без согласия мужа, это может быть основанием для расторжения брака (см. X.3). Грех ложится и на душу врача, производящего аборт. Церковь призывает государство признать право медицинских работников на отказ от совершения аборта по соображениям совести. Нельзя признать нормальным положение, когда юридическая ответственность врача за смерть матери несопоставимо более высока, чем ответственность за погубление плода, что провоцирует медиков, а через них и пациентов на совершение аборта. Врач должен проявлять максимальную ответственность за постановку диагноза, могущего подтолкнуть женщину к прерыванию беременности; при этом верующий медик должен тщательно сопоставлять медицинские показания и веления христианской совести.

XII.3. Религиозно-нравственной оценки требует также проблема контрацепции. Некоторые из противозачаточных средств фактически обладают абортивным действием, искусственно прерывая на самых ранних стадиях жизнь эмбриона, а посему к их употреблению применимы суждения, относящиеся к аборту. Другие же средства, которые не связаны с пресечением уже зачавшейся жизни, к аборту ни в какой степени приравнивать нельзя. Определяя отношение к неабортивным средствам контрацепции, христианским супругам следует помнить, что продолжение человеческого рода является одной из основных целей богоустановленного брачного союза (см. Х.4). Намеренный отказ от рождения детей из эгоистических побуждений обесценивает брак и является несомненным грехом.

Вместе с тем супруги несут ответственность перед Богом за полноценное воспитание детей. Одним из путей реализации ответственного отношения к их рождению является воздержание от половых отношений на определенное время. Впрочем, необходимо памятовать слова апостола Павла, обращенные к христианским супругам: «Не уклоняйтесь друг от друга, разве по согласию, на время, для упражнения в посте и молитве, а потом опять будьте вместе, чтобы не искушал вас сатана невоздержанием вашим» (1 Кор. 7. 5). Очевидно, что решения в этой области супруги должны принимать по обоюдному согласию, прибегая к совету духовника. Последнему же надлежит с пастырской осмотрительностью принимать во внимание конкретные условия жизни супружеской пары, их возраст, здоровье, степень духовной зрелости и многие другие обстоятельства, различая тех, кто может «вместить» высокие требования воздержания, от тех, кому это не «дано» (Мф. 19. 11), и заботясь прежде всего о сохранении и укреплении семьи.

Священный Синод Русской Православной Церкви в определении от 28 декабря 1998 года указал священникам, несущим духовническое служение, на «недопустимость принуждения или склонения пасомых, вопреки их воле, к... отказу от супружеской жизни в браке», а также напомнил пастырям о необходимости «соблюдения особого целомудрия и особой пастырской осторожности при обсуждении с пасомыми вопросов, связанных с теми или иными аспектами их семейной жизни».

XII.4. Применение новых биомедицинских методов во многих случаях позволяет преодолеть недуг бесплодия. В то же время расширяющееся технологическое вмешательство в процесс зарождения человеческой жизни представляет угрозу для духовной целостности и физического здоровья личности. Под угрозой оказываются и отношения между людьми, издревле лежащие в основании общества. С развитием упомянутых технологий связано также распространение идеологии так называемых репродуктивных прав, пропагандируемой ныне на национальном и международном уровнях. Данная система взглядов предполагает приоритет половой и социальной реализации личности над заботой о будущем ребенка, о духовном и физическом здоровье общества, о его нравственной устойчивости. В мире постепенно вырабатывается отношение к человеческой жизни как к продукту, который можно выбирать согласно собственным склонностям и которым можно распоряжаться наравне с материальными ценностями.

В молитвах чина венчания Православная Церковь выражает веру в то, что чадородие есть желанный плод законного супружества, но вместе с тем не единственная его цель. Наряду с «плодом чрева на пользу» супругам испрашиваются дары непреходящей взаимной любви, целомудрия, «единомыслия душ и телес». Поэтому пути к деторождению, не согласные с замыслом Творца жизни, Церковь не может считать нравственно оправданными. Если муж или жена неспособны к зачатию ребенка, а терапевтические и хирургические методы лечения бесплодия не помогают супругам, им следует со смирением принять свое бесчадие как особое жизненное призвание. Пастырские рекомендации в подобных случаях должны учитывать возможность усыновления ребенка по обоюдному согласию супругов. К допустимым средствам медицинской помощи может быть отнесено искусственное оплодотворение половыми клетками мужа, поскольку оно не нарушает целостности брачного союза, не отличается принципиальным образом от естественного зачатия и происходит в контексте супружеских отношений.

Манипуляции же, связанные с донорством половых клеток, нарушают целостность личности и исключительность брачных отношений, допуская вторжение в них третьей стороны. Кроме того, такая практика поощряет безответственное отцовство или материнство, заведомо освобожденное от всяких обязательств по отношению к тем, кто является «плотью от плоти» анонимных доноров. Использование донорского материала подрывает основы семейных взаимосвязей, поскольку предполагает наличие у ребенка, помимо «социальных», еще и так называемых биологических родителей. «Суррогатное материнство», то есть вынашивание оплодотворенной яйцеклетки женщиной, которая после родов возвращает ребенка «заказчикам», противоестественно и морально недопустимо даже в тех случаях, когда осуществляется на некоммерческой основе. Эта методика предполагает разрушение глубокой эмоциональной и духовной близости, устанавливающейся между матерью и младенцем уже во время беременности.

«Суррогатное материнство» травмирует как вынашивающую женщину, материнские чувства которой попираются, так и дитя, которое впоследствии может испытывать кризис самосознания. Нравственно недопустимыми с православной точки зрения являются также все разновидности экстракорпорального (внетелесного) оплодотворения, предполагающие заготовление, консервацию и намеренное разрушение «избыточных» эмбрионов. Именно на признании человеческого достоинства даже за эмбрионом основана моральная оценка аборта, осуждаемого Церковью (см. ХII.2).

Оплодотворение одиноких женщин с использованием донорских половых клеток или реализация «репродуктивных прав» одиноких мужчин, а также лиц с так называемой нестандартной сексуальной ориентацией, лишает будущего ребенка права иметь мать и отца. Употребление репродуктивных методов вне контекста благословенной Богом семьи становится формой богоборчества, осуществляемого под прикрытием защиты автономии человека и превратно понимаемой свободы личности.

XII.5. Значительную часть общего числа недугов человека составляют наследственные заболевания. Развитие медико-генетических методов диагностики и лечения может способствовать предотвращению таких болезней и облегчению страданий многих людей. Однако важно помнить, что генетические нарушения нередко становятся следствием забвения нравственных начал, итогом порочного образа жизни, в результате коего страдают и потомки. Греховная поврежденность человеческой природы побеждается духовным усилием; если же из поколения в поколение порок властвует в жизни потомства с нарастающей силой, сбываются слова Священного Писания: «Ужасен конец неправедного рода» (Прем. 3. 19). И наоборот: «Блажен муж, боящийся Господа и крепко любящий заповеди Его. Сильно будет на земле семя его; род правых благословится» (Пс. 111. 1-2). Таким образом, исследования в области генетики лишь подтверждают духовные закономерности, много веков назад открытые человечеству в слове Божием.

Привлекая внимание людей к нравственным причинам недугов, Церковь вместе с тем приветствует усилия медиков, направленные на врачевание наследственных болезней. Однако, целью генетического вмешательства не должно быть искусственное «усовершенствование» человеческого рода и вторжение в Божий план о человеке. Поэтому генная терапия может осуществляться только с согласия пациента или его законных представителей и исключительно по медицинским показаниям. Генная терапия половых клеток является крайне опасной, ибо связана с изменением генома (совокупности наследственных особенностей) в ряду поколений, что может повлечь непредсказуемые последствия в виде новых мутаций и дестабилизации равновесия между человеческим сообществом и окружающей средой.

Успехи в расшифровке генетического кода создают реальные предпосылки для широкого генетического тестирования с целью выявления информации о природной уникальности каждого человека, а также его предрасположенности к определенным заболеваниям. Создание «генетического паспорта» при разумном использовании полученных сведений помогло бы своевременно корректировать развитие возможных для конкретного человека заболеваний. Однако имеется реальная опасность злоупотребления генетическими сведениями, при котором они могут послужить различным формам дискриминации. Кроме того, обладание информацией о наследственной предрасположенности к тяжким заболеваниям может стать непосильным душевным грузом. Поэтому генетическая идентификация и генетическое тестирование могут осуществляться лишь на основе уважения свободы личности.

Двойственный характер имеют также методы пренатальной (дородовой) диагностики, позволяющие определить наследственный недуг на ранних стадиях внутриутробного развития. Некоторые из этих методов могут представлять угрозу для жизни и целостности тестируемого эмбриона или плода. Выявление неизлечимого или трудноизлечимого генетического заболевания нередко становится побуждением к прерыванию зародившейся жизни; известны случаи, когда на родителей оказывалось соответствующее давление. Пренатальная диагностика может считаться нравственно оправданной, если она нацелена на лечение выявленных недугов на возможно ранних стадиях, а также на подготовку родителей к особому попечению о больном ребенке. Правом на жизнь, любовь и заботу обладает каждый человек, независимо от наличия у него тех или иных заболеваний. Согласно Священному Писанию, Сам Бог является «заступником немощных» (Июд. 9. 11). Апостол Павел учит «поддерживать слабых» (Деян. 20. 35; 1 Фес. 5. 14); уподобляя Церковь человеческому телу, он указывает, что «члены... которые кажутся слабейшими, гораздо нужнее», а менее совершенные нуждаются в «большем попечении» (1 Кор. 12. 22,24). Совершенно недопустимо применение методов пренатальной диагностики с целью выбора желательного для родителей пола будущего ребенка.

XII.6. Осуществленное учеными клонирование (получение генетических копий) животных ставит вопрос о допустимости и возможных последствиях клонирования человека. Реализация этой идеи, встречающей протест со стороны множества людей во всем мире, способна стать разрушительной для общества. Клонирование в еще большей степени, чем иные репродуктивные технологии, открывает возможность манипуляции с генетической составляющей личности и способствует ее дальнейшему обесцениванию. Человек не вправе претендовать на роль творца себе подобных существ или подбирать для них генетические прототипы, определяя их личностные характеристики по своему усмотрению. Замысел клонирования является несомненным вызовом самой природе человека, заложенному в нем образу Божию, неотъемлемой частью которого являются свобода и уникальность личности. «Тиражирование» людей с заданными параметрами может представляться желательным лишь для приверженцев тоталитарных идеологий.

Клонирование человека способно извратить естественные основы деторождения, кровного родства, материнства и отцовства. Ребенок может стать сестрой своей матери, братом отца или дочерью деда. Крайне опасными являются и психологические последствия клонирования. Человек, появившийся на свет в результате такой процедуры, может ощущать себя не самостоятельной личностью, а всего лишь «копией» кого-то из живущих или ранее живших людей. Необходимо также учитывать, что «побочными результатами» экспериментов с клонированием человека неизбежно стали бы многочисленные несостоявшиеся жизни и, вероятнее всего, рождение большого количества нежизнеспособного потомства. Вместе с тем, клонирование изолированных клеток и тканей организма не является посягательством на достоинство личности и в ряде случаев оказывается полезным в биологической и медицинской практике.

XII.7. Современная трансплантология (теория и практика пересадки органов и тканей) позволяет оказать действенную помощь многим больным, которые прежде были бы обречены на неизбежную смерть или тяжелую инвалидность. Вместе с тем развитие данной области медицины, увеличивая потребность в необходимых органах, порождает определенные нравственные проблемы и может представлять опасность для общества. Так, недобросовестная пропаганда донорства и коммерциализация трансплантационной деятельности создают предпосылки для торговли частями человеческого тела, угрожая жизни и здоровью людей. Церковь считает, что органы человека не могут рассматриваться как объект купли и продажи. Пересадка органов от живого донора может основываться только на добровольном самопожертвовании ради спасения жизни другого человека. В этом случае согласие на эксплантацию (изъятие органа) становится проявлением любви и сострадания. Однако потенциальный донор должен быть полностью информирован о возможных последствиях эксплантации органа для его здоровья. Морально недопустима эксплантация, прямо угрожающая жизни донора. Наиболее распространенной является практика изъятия органов у только что скончавшихся людей. В таких случаях должна быть исключена неясность в определении момента смерти. Неприемлемо сокращение жизни одного человека, в том числе через отказ от жизнеподдерживающих процедур, с целью продления жизни другого.

На основании Божественного Откровения Церковь исповедует веру в телесное воскресение умерших (Ис. 26. 19; Рим. 8. 11; 1 Кор. 15. 42-44, 52-54; Флп. 3. 21). В обряде христианского погребения Церковь выражает почитание, подобающее телу скончавшегося человека. Однако посмертное донорство органов и тканей может стать проявлением любви, простирающейся и по ту сторону смерти. Такого рода дарение или завещание не может считаться обязанностью человека. Поэтому добровольное прижизненное согласие донора является условием правомерности и нравственной приемлемости эксплантации. В случае, если волеизъявление потенциального донора неизвестно врачам, они должны выяснить волю умирающего или умершего человека, обратившись при необходимости к его родственникам. Так называемую презумпцию согласия потенциального донора на изъятие органов и тканей его тела, закрепленную в законодательстве ряда стран, Церковь считает недопустимым нарушением свободы человека.

Донорские органы и ткани усвояются воспринимающему их человеку (реципиенту), включаясь в сферу его личностного душевно-телесного единства. Поэтому ни при каких обстоятельствах не может быть нравственно оправдана такая трансплантация, которая способна повлечь за собой угрозу для идентичности реципиента, затрагивая его уникальность как личности и как представителя рода. Об этом условии особенно важно помнить при решении вопросов, связанных с пересадкой тканей и органов животного происхождения.

Безусловно недопустимым Церковь считает употребление методов так называемой фетальной терапии, в основе которой лежат изъятие и использование тканей и органов человеческих зародышей, абортированных на разных стадиях развития, для попыток лечения различных заболеваний и «омоложения» организма. Осуждая аборт как смертный грех, Церковь не может найти ему оправдания и в том случае, если от уничтожения зачатой человеческой жизни некто, возможно, будет получать пользу для здоровья. Неизбежно способствуя еще более широкому распространению и коммерциализации абортов, такая практика (даже если ее эффективность, в настоящее время гипотетическая, была бы научно доказана) являет пример вопиющей безнравственности и носит преступный характер.

ХII.8. Практика изъятия человеческих органов, пригодных для трансплантации, а также развитие реанимации порождают проблему правильной констатации момента смерти. Ранее критерием ее наступления считалась необратимая остановка дыхания и кровообращения. Однако благодаря совершенствованию реанимационных технологий эти жизненно важные функции могут искусственно поддерживаться в течение длительного времени. Акт смерти превращается таким образом в процесс умирания, зависимый от решения врача, что налагает на современную медицину качественно новую ответственность.

В Священном Писании смерть представляется как разлучение души от тела (Пс. 145. 4; Лк. 12. 20). Таким образом, можно говорить о продолжении жизни до тех пор, пока осуществляется деятельность организма как целого. Продление жизни искусственными средствами, при котором фактически действуют лишь отдельные органы, не может рассматриваться как обязательная и во всех случаях желательная задача медицины. Оттягивание смертного часа порой только продлевает мучения больного, лишая человека права на достойную, «непостыдную и мирную» кончину, которую православные христиане испрашивают у Господа за богослужением. Когда активная терапия становится невозможной, ее место должна занять паллиативная помощь (обезболивание, уход, социальная и психологическая поддержка), а также пастырское попечение. Все это имеет целью обеспечить подлинно человеческое завершение жизни, согретое милосердием и любовью.

Православное понимание непостыдной кончины включает подготовку к смертному исходу, который рассматривается как духовно значимый этап жизни человека. Больной, окруженный христианской заботой, в последние дни земного бытия способен пережить благодатное изменение, связанное с новым осмыслением пройденного пути и покаянным предстоянием перед вечностью. А для родственников умирающего и медицинских работников терпеливый уход за больным становится возможностью служения Самому Господу, по слову Спасителя: «Так как вы сделали это одному из братьев Моих меньших, то сделали Мне» (Мф. 25. 40). Сокрытие от пациента информации о тяжелом состоянии под предлогом сохранения его душевного комфорта нередко лишает умирающего возможности сознательного приуготовления к кончине и духовного утешения, обретаемого через участие в Таинствах Церкви, а также омрачает недоверием его отношения с близкими и врачами.

Предсмертные физические страдания не всегда эффективно устраняются применением обезболивающих средств. Зная это, Церковь в таких случаях обращает к Богу молитву: «Разреши раба Твоего нестерпимыя сея болезни и содержащия его горькия немощи и упокой его, идеже праведных Дуси» (Требник. Молитва о долгостраждущем). Один Господь является Владыкой жизни и смерти (1 Цар. 2. 6). «В Его руке душа всего живущего и дух всякой человеческой плоти» (Иов. 12. 10). Поэтому Церковь, оставаясь верной соблюдению заповеди Божией «не убивай» (Исх. 20. 13), не может признать нравственно приемлемыми распространенные ныне в светском обществе попытки легализации так называемой эвтаназии, то есть намеренного умерщвления безнадежно больных (в том числе по их желанию). Просьба больного об ускорении смерти подчас обусловлена состоянием депрессии, лишающим его возможности правильно оценивать свое положение. Признание законности эвтаназии привело бы к умалению достоинства и извращению профессионального долга врача, призванного к сохранению, а не к пресечению жизни. «Право на смерть» легко может обернуться угрозой для жизни пациентов, на лечение которых недостает денежных средств.

Таким образом, эвтаназия является формой убийства или самоубийства, в зависимости от того, принимает ли в ней участие пациент. В последнем случае к эвтаназии применимы соответствующие канонические правила, согласно которым намеренное самоубийство, как и оказание помощи в его совершении, расцениваются как тяжкий грех. Умышленный самоубийца, который «соделал сие от обиды человеческой или по иному какому случаю от малодушия», не удостаивается христианского погребения и литургического поминовения (Тимофея Алекс. прав. 14). Если самоубийца бессознательно лишил себя жизни «вне ума», то есть в припадке душевной болезни, церковная молитва о нем дозволяется по исследовании дела правящим архиереем. Вместе с тем необходимо помнить, что вину самоубийцы нередко разделяют окружающие его люди, оказавшиеся неспособными к действенному состраданию и проявлению милосердия. Вместе с апостолом Павлом Церковь призывает: «Носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов» (Гал. 6. 2).

ХII.9. Священное Писание и учение Церкви недвусмысленно осуждают гомосексуальные половые связи, усматривая в них порочное искажение богозданной природы человека. «Если кто ляжет с мужчиною, как с женщиною, то оба они сделали мерзость» (Лев. 20. 13). Библия повествует о тяжком наказании, которому Бог подверг жителей Содома (Быт. 19. 1-29), по толкованию святых отцов, именно за грех мужеложства. Апостол Павел, характеризуя нравственное состояние языческого мира, называет гомосексуальные отношения в числе наиболее «постыдных страстей» и «непотребств», оскверняющих человеческое тело: «Женщины их заменили естественное употребление противоестественным; подобно и мужчины, оставив естественное употребление женского пола, разжигались похотью друг на друга, мужчины на мужчинах делая срам и получая в самих себе должное возмездие за свое заблуждение» (Рим. 1. 26-27). «Не обманывайтесь… ни малакии, ни мужеложники... Царства Божия не наследуют», - писал апостол жителям развращенного Коринфа (1 Кор. 6. 9-10). Святоотеческое предание столь же ясно и определенно осуждает любые проявления гомосексуализма. «Учение двенадцати апостолов», творения святителей Василия Великого, Иоанна Златоуста, Григория Нисского, блаженного Августина, каноны святого Иоанна Постника выражают неизменное учение Церкви: гомосексуальные связи греховны и подлежат осуждению. Вовлеченные в них люди не имеют права состоять в церковном клире (Василия Вел. пр. 7, Григория Нис. пр. 4, Иоанна Постн. пр. 30). Обращаясь к запятнавшим себя , преподобный Максим Грек взывал: «Познайте себя, окаянные, какому скверному наслаждению вы предались!.. Постарайтесь скорее отстать от этого сквернейшего вашего и смраднейшего наслаждения, возненавидеть его, а кто утверждает, что оно невинно, того предайте вечной анафеме, как противника Евангелия Христа Спасителя и развращающего учение оного. Очистите себя искренним покаянием, теплыми слезами и посильною милостынею и чистою молитвою... Возненавидьте от всей души вашей это нечестие, чтобы не быть вам сынами проклятия и вечной пагубы».

Дискуссии о положении так называемых сексуальных меньшинств в современном обществе клонятся к признанию гомосексуализма не половым извращением, но лишь одной из «сексуальных ориентаций», имеющих равное право на публичное проявление и уважение. Утверждается также, что гомосексуальное влечение обусловлено индивидуальной природной предрасположенностью. Православная Церковь исходит из неизменного убеждения, что богоустановленный брачный союз мужчины и женщины не может быть сопоставлен с извращенными проявлениями сексуальности. Она считает гомосексуализм греховным повреждением человеческой природы, которое преодолевается в духовном усилии, ведущем к исцелению и личностному возрастанию человека. Гомосексуальные устремления, как и другие страсти, терзающие падшего человека, врачуются Таинствами, молитвой, постом, покаянием, чтением Священного Писания и святоотеческих творений, а также христианским общением с верующими людьми, готовыми оказать духовную поддержку.

Относясь с пастырской ответственностью к людям, имеющим гомосексуальные наклонности, Церковь в то же время решительно противостоит попыткам представить греховную тенденцию как «норму», а тем более как предмет гордости и пример для подражания. Именно поэтому Церковь осуждает всякую пропаганду гомосексуализма. Не отказывая никому в основных правах на жизнь, уважение личного достоинства и участие в общественных делах, Церковь, однако, полагает, что лица, пропагандирующие гомосексуальный образ жизни, не должны допускаться к преподавательской, воспитательной и иной работе среди детей и молодежи, а также занимать начальственное положение в армии и исправительных учреждениях.

Порой извращения человеческой сексуальности проявляются в форме болезненного чувства принадлежности к противоположному полу, результатом чего становится попытка изменения пола (транссексуализм). Стремление отказаться от принадлежности к тому полу, который дарован человеку Создателем, может иметь лишь пагубные последствия для дальнейшего развития личности. «Смена пола» посредством гормонального воздействия и проведения хирургической операции во многих случаях приводит не к разрешению психологических проблем, а к их усугублению, порождая глубокий внутренний кризис. Церковь не может одобрить такого рода «бунт против Творца» и признать действительной искусственно измененную половую принадлежность. Если «смена пола» произошла с человеком до Крещения, он может быть допущен к этому Таинству, как и любой грешник, но Церковь крестит его как принадлежащего к тому полу, в котором он рожден. Рукоположение такого человека в священный сан и вступление его в церковный брак недопустимо.

От транссексуализма надлежит отличать неправильную идентификацию половой принадлежности в раннем детстве в результате врачебной ошибки, связанной с патологией развития половых признаков. Хирургическая коррекция в данном случае не носит характер изменения пола.

Будьте в курсе предстоящих событий и новостей!

Присоединяйтесь к группе - Добринский храм

Содержание

Введение
1. Основные проблемы биоэтики
2. Вспомогательные репродуктивные технологии
3. Правовые проблемы репродуктивных технологий
4. Морально-этические проблемы биоэтики
Заключение
Список использованных источников

Введение

Институт рождаемости становится все более актуальным, и не только для нас, россиян, но и для многих зарубежных стран, где смертность превышает рождаемость и крайне остро стоит демографическая проблема. Как это ни страшно, но человеческое население развитых стран, в том числе России, вырождается. В нашей стране число смертей превышает число рождений уже более 10 лет, рождаемость не достигает даже уровня простого замещения поколений. Такая ситуация складывается по различным причинам. Это и материальное положение, и карьерный рост, и здоровье молодежи, и медицинские показатели, и отсутствие элементарной половой культуры, и, как это ни странно, - несовершенное законодательство, и иные факторы.

По медицинской статистке, более 20% всех супружеских пар не обладают естественной способностью к рождению детей. Ни для кого не секрет, что счастье рождения ребенка приходится не на каждую женщину, как, собственно, и не на каждого мужчину, и проблема бесплодия существовала всегда. Одна из каждых пяти супружеских пар не может иметь собственных детей. И подавляющее число разводов происходит не из-за пресловутого несходства характеров, супружеских измен, алкоголизма или наркомании одного из супругов, а именно из-за отсутствия в семье ребенка. Никакая пылкая любовь, взаимное уважение, стабильный доход, сходство интересов и вкусов не спасают. Родительские инстинкты берут свое, и бездетные браки распадаются значительно чаще, чем те, в которых есть дети.

1. Основные проблемы биоэтики

Медицинская этика (биоэтика) как научная дисциплина впитала в себя наработки, методики социологии, психологии, социальной психологии, профессиологии, религиоведения, юриспруденции, менеджмента, педагогики и множества других медицинских и немедицинских дисциплин, имея при этом свой собственный объект изучения - профессиональное поведение медицинских работников.

Биоэтика, как и медицинская этика, осталась наукой о законах, принципах и правилах регулирования профессионального поведения медицинского работника, которая в условиях новых медицинских технологий позволяет не только использовать достижения научно-технического прогресса на благо человека, но и предупреждать практикующего врача, ученого-медика о недопустимости нанесения вреда человеку, его потомству, окружающему нас миру.

В медицине существуют проблемы, которые выходят за рамки сугубо профессиональных интересов и приобретают социальное, государственное значение. Среди них особо следует выделить проблемы репродуктивной медицины, которые в значительной мере определяют демографическую ситуацию в целом и те «горячие» точки, которые находятся под пристальным вниманием общества.

В репродуктивной и перинатальной медицине особое место занимает проблема бесплодия. Медико-социальная значимость проблемы не вызывает сомнений, если принять во внимание, что в России из 140 млн. населения около 53% (74 млн.) составляют женщины. В активном детородном возрасте (от 20 до 29 лет) находятся приблизительно 37 млн., из них 5 млн. бесплодны. Мужской фактор в структуре бесплодия у супружеских пар составляет 50%.

До недавнего времени вопросы регуляции рождаемости решались чаще всего самой женщиной. Желанная беременность сохранялась и лелеялась, от нежеланной беременности предохранялись более или менее простыми методами контрацепции. Бесплодие всегда считалось пороком, и главным виновником обычно признавалась женщина. Поэтому бесплодный брак, как правило, был самым веским аргументом для развода и распада семьи.

В течение всей истории человечества шли поиски причин бесплодия и его преодоления. Конец 20-го столетия ознаменовался тем, что процесс репродукции стал управляемым, появились реальные возможности предупреждения нежеланной беременности, стимуляции овуляции, наступления беременности при бесплодии и сохранения ее на всех этапах (В.И. Кулаков, Б.В. Леонов, В.М. Сидельникова, Л.Е. Мурашко, Г.М. Савельева и др.).

2. Вспомогательные репродуктивные технологии

К числу острых проблем биомедицинской этики относятся так называемые репродуктивные технологии - основанные на результатах научно-технических достижений, решающих задачи воспроизводства потомства. Речь идет о применении высоких технологий для получения потомства в тех случаях, когда это естественным путем невозможно - (мужское и женское бесплодие, желание иметь кровнородственного ребенка без брака, желание гомосексуалистов, монахов и монахинь иметь детей и т.д.). Репродуктивные технологии предусматривают различные варианты оплодотворения яйцеклетки в теле женщины или вне его, выбор пола будущего ребенка, генетическое очищение популяции, клонирование и др.

Одна из наиболее важных сфер применения репродуктивных технологий - искусственное оплодотворение яйцеклетки в организме женщины или вне его - «в пробирке», так называемое ЭКО, а одним из вариантов ЭКО является суррогатное материнство, при котором «супруги-заказчики», желающие завести детей, но не могущие сами иметь их, заключают договор с женщиной, согласной выносить для них ребенка, зачатого от их донорского материала или полностью чужого (яйцеклетка и сперма) материала.

Все процедуры репродуктивных технологий влекут за собой ряд этических и юридических проблем. Российское законодательство достаточно разумно решает юридическую сторону проблемы. Ст. 35 раздела VII Основ гласит: «Каждая совершеннолетняя женщина детородного возраста имеет право на искусственное оплодотворение и имплантацию эмбриона... Сведения о проведенном искусственном оплодотворении и имплантации эмбриона, а также о личности донора составляют врачебную тайну».

В программах вспомогательных репродуктивных технологий по существу моделируется одно половое сношение, и шанс наступления беременности, как и в физиологических условиях, не превышает 35%. При этом наиболее важным оказывается не сам факт наступления беременности, а ее исход - рождение живого и здорового ребенка, так как перинатальные потери чрезвычайно высокие: 10, 20, 40 и даже 60%. Таким образом, в конечном итоге из 100 предпринятых попыток рождаются живыми и здоровыми не более 15 детей.

Среди существующих методов, получивших признание и обладающих наибольшей эффективностью, выделяют следующие.

Экстракорпоральное оплодотворение и перенос эмбриона - метод заключается в оплодотворении ооцита сперматозоидом in vitro и переносе эмбриона в полость матки бесплодной женщины. Данный метод лежит в основе других вспомогательных репродуктивных технологий.

Инсеминация ооцита фертильной женщины спермой донора - донация ооцитов, состоящая в переносе эмбрионов, полученных путем оплодотворения in vitro ооцитов женщины-донора спермой мужа или донора, в полость матки бесплодной женщины.

Метод интрацитоплазматического введения сперматозоида в ооцит базируется на программе экстракорпорального оплодотворения и переноса эмбриона и является одним из вариантов оплодотворения in vitro. В цитоплазму ооцита вводится лишь один сперматозоид, полученный из эякулята или из яичка, либо из эпидидимиса.

Суррогатное материнство, при котором эмбрионы генетических родителей переносятся в полость матки другой женщины.

Смысл суррогатного материнства заключается в том, что ребенка вынашивает не сама генетическая мать, а специально подготовленная для этого другая женщина. Учитывая крайнюю важность возложенной на суррогатную мать задачи, эти женщины проходят строгий отбор. Естественно, они обязательно должны быть здоровыми не только физически, но и психически, кроме того, у них должны быть свои дети. Конечно, принятие решения о подобном лечении дается нелегко, требует времени, осмысления и согласия обоих супругов.

Технически программа лечения бесплодия с помощью суррогатного материнства состоит из нескольких этапов. Основная цель первого этапа - добиться того, чтобы менструации обеих женщин начались почти одновременно - в один день или с разницей в один - два дня. Эмбрионы, полученные у семейной пары, должны быть перенесены в полость матки женщины, вынашивающей беременность, именно в эти максимально благоприятные дни. Основной смысл второго этапа, цель которого, как уже описано, получение эмбрионов, заключается в проведении непосредственно программы ЭКО, или, как её еще называют - искусственного оплодотворения. Женщина под пристальным контролем врача получает специальные препараты, активизирующие деятельность яичников, и в них начинают созревать не одна, как в обычном цикле, а сразу несколько яйцеклеток. А когда яичники дойдут до необходимого состояния, что обычно бывает через 10-15 дней после начала лекарственной стимуляции, из них с помощью специальной пункции забирают зрелые яйцеклетки. Полученные женские половые клетки эмбриологи оплодотворяют спермой мужа и отслеживают, как будут развиваться полученные эмбрионы.

Затем наступает черед третьего этапа - переноса эмбрионов в полость матки. При «обычном» лечении бесплодия их переносят «хозяйке», то есть пациентке, которая и будет мамой, а в случае суррогатного материнства происходит смена ролей. Теперь на первый план выступает женщина, которая будет помогать семейной паре. Дальше - тест на беременность, и если она наступила, то необходимо дальнейшее наблюдение акушера - уж слишком дорога для семьи такая необычная беременность.

Таким образом, все эти методы направлены на решение одной задачи - при различных формах мужского и женского бесплодия добиться наступления беременности, обеспечить ее сохранение и получить живого и здорового ребенка. Большинство исследователей утверждают, что с помощью вспомогательных репродуктивных технологий эта цель достижима. Основным и чрезвычайно убедительным аргументом является то, что в мире благодаря данным методам уже родились тысячи здоровых детей. Боязнь, связанная с возможным увеличением у потомства этих матерей частоты врожденных пороков развития, оказалась неоправданной, так как последняя не превышала 3-5%.

3. Правовые проблемы репродуктивных технологий

Правовая регламентация репродуктивных технологий закреплена Основами законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан, Приказом Министерства здравоохранения от 26 февраля 2003 г. №67 «О применении вспомогательных репродуктивных технологий (ВРТ) в терапии женского и мужского бесплодия». Названные правовые акты дают законодательную регламентацию медицинской стороны вопроса. Но, как показывает жизнь, настолько же важными являются и законодательные акты, направленные на правовое оформление процессов ВРТ. К ним относятся Семейный кодекс Российской Федерации и Федеральный закон «Об актах гражданского состояния», которые регламентируют установление происхождения ребенка и государственную регистрацию рождения ребенка и сведений о родителях.

Наиболее сложной в законодательном отношении явилось регулирование метода суррогатного материнства. Применение этого метода постоянно растет, что требует и серьезного правового подхода.

Анализируя законодательство, регулирующее ВРТ, можно предложить следующую характеристику: «суррогатная мать» - здоровая женщина, на основе соглашения (договора) после искусственного оплодотворения выносившая и родившая ребенка для другой семьи. Зачатие происходит в условиях специализированного медицинского учреждения (без полового акта), для чего могут использоваться яйцеклетки и сперма, как бесплодной супружеской пары, так и доноров.

Приказом Минздрава РФ от 26 февраля 2003 г. № 67 «О применении вспомогательных репродуктивных технологий (ВРТ) в терапии женского и мужского бесплодия» (нормативно-правовым актом федерального органа власти) утверждена Инструкция «О применении методов вспомогательных репродуктивных технологий», которая регламентирует вопросы суррогатного материнства. В ней введены жесткие требования, предъявляемые к суррогатным матерям.

Показания к суррогатному материнству: отсутствие матки (врожденное или приобретенное); деформация полости или шейки матки при врожденных пороках развития или в результате заболеваний; синехии полости матки, не поддающиеся терапии; соматические заболевания, при которых вынашивание беременности противопоказано; неудачные повторные попытки ЭКО при неоднократном получении эмбрионов высокого качества, перенос которых не приводил к наступлению беременности.

Суррогатными матерями могут быть женщины, добровольно согласившиеся на участие в данной программе.

Требования, предъявляемые к суррогатным матерям: возраст от 20 до 35 лет; наличие собственного здорового ребенка; психическое и соматическое здоровье.

Объем обследования суррогатных матерей: определение группы крови и резус-фактора; анализ крови на сифилис, ВИЧ, гепатиты В и С (действителен 3 месяца); обследование на инфекции: хламидиоз, генитальный герпес, уреаплазмоз, микоплазмоз, цитомегалию, краснуху (действительно 6 месяцев); общий анализ мочи (действителен 1 месяц); клинический анализ крови + свертываемость (действителен 1 месяц); биохимический анализ крови: АЛТ, ACT, билирубин, сахар, мочевина (действителен 1 месяц); флюорография (действительна 1 год); мазки на флору из уретры и цервикального канала и степень чистоты влагалища (действительны 1 месяц); цитологическое исследование мазков с шейки матки; осмотр терапевта и заключение о состоянии здоровья и отсутствии противопоказаний к вынашиванию беременности (действителен 1 год); осмотр и заключение психиатра (однократно); общее и специальное гинекологическое обследование (перед каждой попыткой индукции суперовуляции).

В связи с введением института материнского капитала нуждается в уточнении Федеральный закон № 256-ФЗ «О дополнительных мерах государственной поддержки семей, имеющих детей», принятый 29 декабря 2006 г. В нем сле и т.д.................

Православие от греч. “orthodoxia” (ортодоксия) – «правоверие», православие. Православие – разновидность христианства, распространенная, главным образом, в странах Восточной Европы, Ближнего Востока и на Балканах.

Как самостоятельное направление возникает в XI веке. Особенности вероучения: - признание исхождения Святого Духа только от Бога-Отца; - непогрешимость церкви в целом (а не главы ее); - неизменность догматов; - отрицание чистилища и т.д. Культовые отличия: - поклонение иконам; - обязательность брака для белого духовенства; - византийская система церковного пения.

Православие не имеет единого центра, как, например, католицизм. Оно включает 15 автокефальных церквей. В России православие – одна из многих религиозных конфессий и называется Русская Православная Церковь (РПЦ). На 2005 г. в РПЦ существует 22 тысячи церковных приходов и 90 епархиальных управлений (Версия, 2005, 25-31 июля, С.12).

Русское православие изложило свои взгляды на биоэтические проблемы в «Основах социальной концепции РПЦ» (2000, раздел XII). Православие в оценке биоэтики акцентирует внимание на двух ключевых проблемах: защита и продолжение жизни. В решении этих проблем РПЦ исходит из основанных на божественном откровении представлений о жизни как о бесценном даре Божием, о неотъемлемой свободе и богоподобном достоинстве человеческой личности.

Православная христианская этическая мысль утверждает, что жизнь есть дар Божий, и, как таковая, является необходимой предпосылкой всех других физических, духовных и моральных ценностей. Жизнь есть моральное благо, доверенное индивидууму, но, тем не менее, он не является ее абсолютным властителем, а лишь ее хранителем. Таким образом, ключевым аргументом этического решения является защита и продолжение жизни.

Болезнь, с точки зрения православия, является одной из составляющих состояния первородного греха. Поэтому естественно, что священник и врач зачастую выступали в одном лице.

В основании любой медицинской процедуры должно лежать глубокое уважение к пациенту как образу и подобию Божиему. Поэтому пациент никогда не является вещью, а медики обязаны сохранять конфиденциальность и добиваться информированного согласия на процедуры, связанные с большим риском.

Специфика православия состоит в том, что его нравственная традиция ориентирует на длительный, устойчивый тип поведения человека, определяемый в большей степени естественными склонностями – стыдом, жалостью, совестью, благоговением.

Католицизм (греч. Katholika – вселенский) – разновидность христианства, распространенная главным образом в странах Западной Европы и Латинской Америки. Особенности вероучения: - признание исхождения Святого Духа не только от Бога-Отца, но и от Бога-Сына; - признание догмата о чистилище; - о верховности римского папы и др. Особенности культа: - безбрачие духовенства (целибат); - признание культа Богородицы. Организационным центром является Ватикан.

Религиозно-философским содержанием католицизма является неотомизм.

В 1879 г. энцикликой римского папы Льва XIII учение святого Фомы Аквинского было признано единственной истинной философией. После II Ватиканского собора (1962-1965) была принята новая ориентация философии католицизма на приобщение томистских принципов к идеям экзистенциализма, философской антропологии, феноменологии.

Католицизм первым из религиозных конфессий обратил внимание на биоэтику. По многим проблемам современной медицины он сформулировал свои взгляды и рекомендации.

Основанием подхода католической церкви к биоэтическим проблемам выступают следующие принципы: - понимание человека как субъекта и объекта одновременно; - утверждение достоинства и богоподобия человека; - понимание тела человека как божьего храма; - усматривание значимого смысла страданий и отношение к смерти не как к окончательной стадии бытия.

В современном католицизме формируется понимание христианской биоэтики как «антропологии человеческого достоинства». Единственным и обязательным регулирующим основанием для католической церкви является свод официальных документов: этика неотомизма, энциклики римских пап, документы Ватиканских соборов.

Протестантизм (лат. «protestari» – возражать) – разновидность христианства, возникшая в период Реформации. Протестантизм распространен главным образом в Скандинавских странах, Германии, Швейцарии, Великобритании, США, Канаде, Австралии и др.

Особенности вероучения: - учение о непосредственной связи бога и человека; - не признает чистилища, католических и православных святых, - монопольное положение занимает христианский триединый бог; - признание спасения благодаря личной вере и воле бога; - благодать от бога на человека снисходит, минуя церковь; - пробуждает в человеке чувство собственного достоинства. Особенности культа: - число таинств сведено до 2-х (крещение, причастие); - отсутствует поклонение иконам; - форма богослужения: пение псалмов, совместные молитвы, проповеди.

Для протестантской этики основополагающим подходом к биоэтическим проблемам является принцип моральной автономии личности. В идее моральной автономии протестантизм утверждает права и ценности духовной свободы человека.

В полемике со средневековым католицизмом протестантизм отстаивал идею независимости и автономности духовно-моральной жизни человека. Для современного человека это очень важный принцип, так как именно он защищает человека от возможного обращения с ним как безвольным объектом биомедицинских исследований. Принцип моральной автономии пресекает любое посягательство на личность независимо от того, какими мотивами посягательство продиктовано: «всеобщее счастье», «всеобщее благо», «здоровье нации», «интересы народа» и др. Поэтому не случайно в современной биомедицинской этике принцип моральной автономии становится основополагающим и работающим принципом уважения автономии пациента.