Сын мой, не пускайся в путь без меча и не переставай помнить о Боге в сердце твоем, ибо ты не знаешь, когда враги лютые, сиречь, диаволы и люди злые, встретятся тебе; будь готов на пути твоем, ибо враги твои многочисленны.

Сын мой, каково древо, изобилующее плодами, листьями и ветвями, таков муж с женою доброю, и плоды их – дети их и родичи. У кого нет ни жены, ни детей, ни родичей, презрен и пренебрегаем от врагов своих, как древо, стоящее вдали от дороги, которое прохожие пинают ногами и едят от плодов его, и дикий зверь стряхивает листы его и ест их.

Сын мой, если есть у тебя слуги, не предпочитай одного и не отвергай другого, ибо ты не знаешь, какого выберешь в конце.

Сын мой, коза блуждающая и умножающая шаги свои станет добычею волка.

Сын мой, услади язык твой словами Божьими и усовершенствуй слова уст твоих; говори к любому с добротою и изяществом, ибо пасть пса промышляет ему хлеб и гортань его навлекает на него удары и камни.

Сын мой, не давай ближнему твоему наступать на ногу твою, чтобы он не наступил на грудь твою

Сын мой, если зовешь мудрого делать работу твою, не говори ему долгих поучений и вразумлений, ибо он сделает работу твою, как желает сердце твое; но если зовешь неразумного, не говори с ним перед другими, но лучше ступай и не зови его, ибо не сделает он работу по сердцу твоему, сколь бы долгие советы ни давал ты ему.

Сын мой, поспешно уходи со свадеб и с празднеств, не дожидаясь, чтобы главу твою умастили елеем и благовониями, дабы не навлечь на главу твою ударов и рубцов.

Сын мой, того, чья рука полна, именуют мудрым и досточтимым, а того, чья рука пуста, именуют злым, убогим, бедным и неимущим, и никто не воздаст ему чести.

Сын мой, я вкушал полынь и пробовал мирру, но не нашел ничего горше бедности и нужды.

Сын мой, я поднимал железо и свинец, но не нашел ничего тяжелее хулы и клеветы.

Сын мой, я ворочал камни, но не нашел ничего столь тяжкого, как зять, живущий в доме тестя своего.

Сын мой, если нога твоя оступится и ты упадешь, это лучше, чем если ты оступишься языком твоим.

Сын мой, друг близкий лучше, чем брат далекий, и доброе имя лучше, чем богатства мира, ибо богатства прейдут и развеются, но доброе имя пребудет вечно.

Сын мой, красота гибнет, разрушается и пропадает, и мир преходит, и все престает и прекращается, но доброе имя не преходит, не престает и не разрушается.

Сын мой, шум плача и рыдания лучше, нежели шум веселия и празднества, ибо внимать шуму плача учит человека постигнуть грех свой и дать за него удовлетворение.

Сын мой, не восставай в суждении твоем на мужей славных и превосходных величием и властью, ибо от шуток и слов глумливых происходят гнев и раздор. Слово гневное пробуждает и возбуждает ярость, и от ярости этой происходит раздор, а после раздора происходит и убийство. Если ты оказался в месте таком, тебя могут убить или тебя могут позвать в свидетели; и когда от тебя будут требовать и вымогать свидетельство твое, ты претерпишь страдание и от стыда или страха дашь свидетельство ложное и будешь посрамлен. И я повелеваю тебе: спеши бежать из того места где спорят и душа твоя будет умиротворена.

Сын мой, стяжи сердце чистое и неоскверненное разумение ясное и непосмраченное доставь себе дух смиренный и найди себе стезю прямую и е будет не свете человека достойнее тебя и жизнь твоя будет блаженна.

Сын мой, не входи в сад судий страшись судилища и не бури в жены дочь судьи.

Сын мой, защищай друга твоего перед начальником словами добрым и исторгай немощь его из пасти льва.

Сын мой, когда увидишь, что вошел человек старше тебя, встань перед ним.

Сын мой, око человеческое подобно источнику: оно не насытится, пока не наполнится прахом.

Сын мой, если хочешь быть мудр, воспрети устам ложь и руке твоей хищение, и будешь мудр.

Сын мой, не входи в устройство брака женщины, ибо, если она будет недовольна, она проклянет тебя, и, если она будет счастлива, она не вспомнит о тебе.

Сын мой, если ты украл, извести власть имущего и предложи ему долю, и тогда ты можешь получить прощение, в противном же случае приключится тебе зло.

Сын мой, пусть лучше мудрый побьет тебя многими ударами жезла, чем неразумный помажет тебя елеем благовонным.

Сын мой, пусть нога твоя не бежит к другу твоему, чтобы он не пресытился тобою и не возненавидел тебя.

Сын мой, не возлагай кольца золотого на руку твою, если ты небогат, чтобы неразумные не глумились над тобою.

ГЛАВА 4

И когда я, Ахикар, преподал мудрость эту Надану, сыну сестры моей, я полагал, что он сохранит ее в сердце своем, пребывая при дворе, и не ведал того, что он не слушал слов моих, но бросал их словно на ветер.

Он усвоил обыкновение говорить:

– Ахикар, отец мой, стар и утратил дух свой.

И Надан, сын мой, присвоил стада мои, и расточил добро мое, и не пощадил лучших слуг моих, и были их пред лицом моим, и не пожалел скотов моих и мулов моих, и умерщвлял их. Когда увидел я, что творил он, я сказал ему:

– сын мой, не тронь добра моего, ибо сказано в изречениях; чего рука твоя не стяжала, око твое не видело.

И я известил обо всем владыку моего царя, и повелел царь:

– Пусть никто не дерзает приближаться к добру Ахикара, писца; пока живет Ахикар, да не приближается никто ни к достоянию его, ни к дому его!

ГЛАВА 5

Когда увидел Надан, что я взял брата его младшего и стал его воспитывать, это было ему неприятно; и позавидовал он, и возымел в уме своем помыслы злые по этой причине, и сказал:

– Ахикар, отец мой, стар, и мудрость его пропала, и слова его достойны презрения; ужели он отдаст доброе сове брату своему, а меня изгонит из дома своего?

И когда я, Ахикар, услышал слова Надановы, я сказал:

– Увы тебе, премудрость моя! Надан, сын мой, лишил тебя вкуса твоего и презрел мудрые слова мои.

Когда сказал я это, сын мой весьма раздражился и приготовил в сердце своем зло мне. И пошел он ко двору царскому, чтобы сотворить зло, которое было в сердце его, как будто написал Ахикар от лица своего письма лукавые, а он отправился ко двору объявить о них.

И вот письма от имени моего к царям, враждебным царю Сеннахерибу.

Одно было к царю Персидскому и Эламитскому, и он написал его так:

– От Ахикара, писца и хранителя печати царя Сеннахериба, мир тебе! Когда получишь ты это письмо, выступай немедля, и приходи в Ассирию, и возьмешь ты всю землю сию без войны и без боя.

Другое было от имени моего к фараону, царю Египетскому, и он составил его так:

– Когда придет к тебе письмо это, выходи ко мне на долину южную двадцать пятого числа месяца ава; и приведу тебя к Ниневии, и овладеешь ты царством без боя.

Он переписал письма эти по подобию руки моей и запечатал их печатью моей, а после подбросил их в один из покоев царских.

ГЛАВА 6

И написал он еще другое письмо от лица владыки моего царя:

– От Сархедома Ахикару, писцу моему и хранителю печати моей, мир! Когда получишь ты это письмо, собери все воинство у горы и выступай к долине Орлов двадцать пятого числа месяца ава; и когда увидишь ты, что я приближаюсь к тебе, построй воинства твои пред лицом моим, как бы ты приготовлялся к сражению, ибо посланцы фараона, царя Египетского, придут со мной, и они увидят, каковы мои силы.

И сын мой, Надан, передал мне письмо через двух письмоносцев.

ГЛАВА 7

И взял сын мой Надан одно из писем, так, словно бы нашел его, и прочитал его пред царем.

И тогда царь уязвился весьма, и прогневался на Ахикара, и говорил:

– Боже! В чем погрешил я против Тебя и против Ахикара, что он решился так поступить со мною?

ГЛАВА 8

И тогда ответил Надан, и сказал царю:

– Не печалься, о владыка мой царь, но пойдем на долину Орлов, как написано в этом письме; мы узнаем истину, и все будет так, как ты повелишь.

И повелел царь приготовляться выступать на долину, чтобы узнать, какова истина в этом деле, и Надан, сын мой, сопровождал царя, и пришли она, и обрели меня с воинством, сопутствовавшим мне, в долине Орлов. И когда увидел я, что царь приближается ко мне, я построил воинство в боевой порядок пред лицом его, словно для сражения, доверясь письму, которое послал ко мне сын мой.

И сказал сын мой царю:

– Ступай восвояси со всяким спокойствием, о владыка мой! Я же приведу пред очи твои Ахикара, отца моего.

И царь отошел в место свое.

ГЛАВА 9

И пришел ко мне Надан, сын мой, и взял слово, и сказал:

– Владыка царь послал меня к тебе, чтобы сказать тебе: все, что ты сделал, хорошо, царь весьма хвалит тебя. Ныне же отпусти воинства; пусть все расходятся восвояси, ты же иди к царю один.

И пошел я тогда к царю, и когда увидел он меня, то сказал мне:

– Ты пришел, Ахикар, писец мой, отец и кормилец Ассура и Ниневии! Я всегда почитал тебя и покоил тебя, ты же отпал от меня и стал один из врагов моих.

После он дал мне письмо, написанное от имени моего и запечатленное печатью моей. И сказал мне царь:

– Прочит письмо это!

И когда я прочел его, сотряслись члены мои, и язык мой перестал повиноваться мне; искал я слово мудрое и не находил его.

И взял слово Надан, сын мой, и сказал:

– Убирайся с глаз царя, старик неразумный, и простри руки твои в узы и ноги твои в железа!

Тогда царь Сархедом отвратил лицо свое от меня и сказал Набусемаку, палачу, который был со мною в дружбе:

– Пойди, убей Ахикара и удали голову его на сто локтей от тела его!

Тогда пал я лицом на землю, поклонился царю и сказал ему:

– Владыка царь, вовеки живи! Ты хочешь умертвить меня; да будет по воле твоей. Я знаю, что не погрешил пред тобою; но повели, владыка царь, чтобы меня умертвили перед дверью дома моего и чтобы тело мое отдали для погребения.

И повелел царь, чтобы было так.

И я, Ахикар, послал сказать жене моей:

– Приходи ко мне и приведи с тобою тысячу девиц, одетых в виссон, пурпур и шафран, которые будут плясать предо мною и оплакивать меня до самой смерит моей. И приготовь еды палачу Набусемаку, другу моему, и парфянам, которые придут с ним; выйди к ним навстречу и пригласи их войти ко мне, дабы я смог войти в дом мой, как гость и чужак.

ГЛАВА 11

И когда жена моя приняла вестников, исполнилась она премудрости великой и выполнила все, что я велел ей.

И вышла она навстречу Набусемаку и парфянам, и пригласила войти в дом ее.

И принесла Эшфагии еды Набусемаку и парфянам хлеба; и достала она им также вина, и разлила для них; и служила им Эшфигни на пире их, пока они не опьянели и не уснули.

Когда опьянели парфяне от вина, уснули они сном глубоким, и каждый из них уснул на месте своем.

И восхвалил я Господа небес и земли за все, что было и все, что будет, призри на меня оком милостивым пред Набусемаком!

ГЛАВА 12

И когда я, Ахикар, увидел все это, я заговорил и сказал Набусемаку:

– Подыми глаза твои к небу, Набусемак, и помысли о Боге; вспомни о хлебе и соли, которые мы съели с тобою, и не замышляй моей смерти. Вспомни, что отец владыки моего царя также предал мне тебя, чтобы я умертвил тебя, а я не умертвил тебя, ибо знал, что ты не согрешил, и я оставил тебе жизнь до того дня, когда царь пожелал видеть тебя и дал мне дары многие. И ты спаси меня ныне! Чтобы не распространилась молва и не сказали, что он-де не предан смерти, вот, у меня есть в темнице моей человек, заслуживший смерть; возьми одежды мои, надень на него и после повели парфянам умертвить его.

Когда я сказал это, Набусемак, палач, друг мой, исполнился печали обо мне; и взял он одежды мои, и облачил в них раба, который был в темнице, а после разбудил парфян, которые поднялись под действием вина, и умертвили раба, и отдали голову его на сто локтей от туловища его, и отдали тело его для погребения.

И распространилась молва по Ассирии и по Ниневии, что Ахикар умерщвлен.

ГЛАВА 13

И тогда Набусемак совместно с женю моею Эшфагни устроил мне в земле укром в три локтя ширины, и четыре локтя длины, и пять локтей высоты; он и дали мне есть и пить и послали сказать владыке моему царю, что Ахикар-де предан смерти. И сказал царь:

– Мука Ахикарова пала на голову мою; писец мой и мудрец, защищавший пролом в стене града, я отправил тебя на гибель по слову отрока!

ГЛАВА 14

И призвал царь Надана, сына моего и сказал ему:

– Ступай, оплакивай отца твоего!

Надан, сын мой, пошел в дом мой, и он не оплакивал меня и не творил память обо мне, но собрал женщин блудных и посадил их есть и пить среди песен и веселия.

Он убивал, и обнажал, и избивал слуг моих и служанок моих, он не постыдился даже женщины, воспитавшей его, но велел ей совершить с ним блуд и распутство.

ГЛАВА 15

Я же в недрах рва темного слышал вопль поваров моих, и пирожников моих, и хлебников моих, которые творили плач и стенание.

И тотчас обратил я молитву мою ко Всезрящему.

Прошли дни, и пришел Набусемак, и отворил затвор мой, и дал мне есть и пить, и я сказал ему:

– Поминай меня пред лицом Бога и после всего, что ты увидел, скажи Ему: «Господи, праведный и благий на небесах и на земле, доныне Ахикар был ограждаем Тобою, и он приносил Тебе в жертву быков тучных; и вот, лежит он во рву мрачном, и свет не доходит к нему. Услышь, Господи, вопль раба Твоего и смилуйся над ним!»

ГЛАВА 16

И когда узнал царь Египетский, что я, Ахикар, умерщвлен, он пришел в радость великую и послал Сархедому письмо:

– Царь Египетский Сархедому, царю Ассирийскому и Ниневийскому, мир! Мне нужно построить крепость между небом и землею; пошли мне зодчего мудрого, которому я мог бы поручить все дело, чтобы я его вопрошал, а он мне отвечал. Если человек, которого ты пошлешь ко мне, сделает все, что я скажу, я соберу и пошлю к тебе через него подать с Египта за три года. Если же ты не пошлешь мне человека, который смог бы сделать то, о чем я говорю, собери и пошли ко мне через моего посланник подать с Ассирии и Ниневии за три года.

ГЛАВА 17

Когда письмо это было прочитано пред лицом царя, он повелел собрать всех своих вельмож, и мудрецов, и волшебников, и книжников царства своего и сказал им:

– Кто из вас пойдет в Египет и даст ответ Фараону?

И ответили вельможи царю, и сказали ему все:

– Ты знаешь, владыка царь, что во дни твои и во дни отца твоего все вопросы такого рода разрешал Ахикар, писец: ныне же Надан, сын его, последовавший ремесло писца и наученный им мудрости его, должен заняться делом этим.

И когда услышал Надан слова эти, возопиял он пред лицом царя воплем великим и сказал царю:

– И боги не могут сделать таких дел, как же смогут это люди?

При словах этих царь опечалился и удручился, и сошел с престола своего, и облачился во вретище, и сел на землю, и возрыдал, и говорил с плачем:

– Увы тебе, Ахикар, писец мой, что я велел погубить тебя по слову отрока, и не осталось никого, кто был бы тебе подобен и равен! А ныне кто вернет тебе мне? Я заплатил бы за тебя, оценив тебя на вес золота!

ГЛАВА 19

И когда услышал Набусемак от царя таковые слова, он простерся ниц, и поклонился царю, и сказал:

– Царь, вовеки живи! Презирающий слово владыки своего повинен смерти; повели же распять меня на древе, ибо ослушался я слова твоего; ведь Ахикар, которого повелел ты мне умертвить, жив доселе.

И ответил царь Набусемаку:

Говори, о Набусемак, ибо ты человек добрый и справедливый и не можешь совершить зла. Если дело и вправду так, как ты сказал, и если ты мне представишь Ахикара живым, я дам тебе дары великие: серебра мириаду талантов и пурпура сотню риз.

Когда Набусемак услышал, что царь говорит это, он начал говорить:

– Я молю владыку моего царя сказать мне одно лишь, что он забывает за мною эту вину и не держит гнева на меня.

И царь поклялся ему в этом с радостию.

ГЛАВА 20

И взошел тогда Набусемак на колесницу, и примчался так быстро, как ветр могучий.

И отворил он мне, и я вышел на свет.

И не была посрамлена надежда моя на Бога.

ГЛАВА 21

И отвел меня Набусемак к царю, и повергся я на землю.

Волосы мои спадали на плечи мои, и борода моя доходила до груди моей, и тело мое было засыпано землею, и ногти мои отросли, как когти орла.

Когда царь увидел меня, он много плакал и сказал мне:

– О Ахикар, я не погрешил против тебя, но это сын твой, воспитанный тобою погрешил против тебя.

ГЛАВА 22

И отвечал я, и сказал царю:

– Владыка мой, ныне вижу я лице твое, и скорбь моя отнята у меня.

И отвечал царь, и сказал мне:

Иди в дом твой, и обрежь власы твои, и омой тело твое в водах, и давай себе покой сорок дней, а после приходи пред очи мои.

И пошел я домой, и делал все, как повелел мне владыка мой царь; но лишь двадцать дней оставался я в дому моем, а когда возвратились ко мне силы мои, пошел я пред очи царя.

ГЛАВА 23

И показал мне царь письмо, пришедшее от царя Египетского.

И заговорил царь, и сказал:

– Ты только посмотри, Ахикар, на египтян! Что написали они мне, и коликую подать наложили они на Ассур и Ниневию!

ГЛАВА 24

И отвечал я ему, и сказал:

– Владыка мой царь, вовеки живи! Об этом деле не пекись и не печалуйся; я пойду в Египет, и я дам ответ, и я представлю всем недругам твоим загадку и ее решение, и я принесу подать с Египта за три года.

И при словах таковых царь возрадовался весьма и устроил день веселия, и оставила печать лицо его, и принес он в жертву быков и овец, и дал мне дары великие.

И поставил он Набусемака надо всеми, и дал ему чин высокий.

ГЛАВА 25

И написал я письмо Эшфагни, жене соей:

– О супруга моя, когда письмо это придет к тебе, прикажи, чтобы ловчие изловили для меня двух орлов юных; и повели, чтобы слуги мои принесли для меня нити льняной и сделали из нее для меня две веревки в палец толщиною и в тысячу локтей длиною; и скажи, чтобы кузнецы сковали для меня две клетки. И отдай Набухаила и Тевшалома, слуг моих, семи кормилицам первородившим, чтобы те питали их млеком своим, пока они не вырастут; и помести с ними орлов юных, чтобы они возрастали вместе, и давай орлам в корм по две овцы на каждый день. И пусть мальчики выучатся говорить:

– Принесите глины и кирпичей! Зодчие, гости царя, не имеют себе дела.

Жена моя была весьма сметлива и сделал все, что я велел ей; и получил я приказ от царя отправляться в Египет.

ГЛАВА 26

При вести этой ассирияне и ниневитяне обрадовались весьма и удалились восвояси.

И ответил я царю:

– Владыка мой царь, дозволь мне отправляться в Египет!

И когда повелел он мне отправляться, я взял с собою отряд многочисленный и выступил в путь.

И когда прибыл я к вечернему роздыху, я прежде всего отпустил воинство, после взял из клеток орлов юных, привязал веревки к ногам их и велел мальчикам моим влезть на веревки, а после отпустил орлов, и поднялись они в воздух; а мальчики кричали, как были научены:

– Принесите кирпичей, глины и строительного раствора! Это нужно для гостей и зодчих царя!

И после этого я вернул их к себе на землю.

ГЛАВА 27

И когда прибыл я в Египет, слуги царя доложили обо мне, и царь повелел, чтобы я пришел к нему.

Я вошел к царю и приветствовал его, и после он спросил меня:

– Каково твое имя?

И ответил я:

– Абикам, один из муравьев царя Ниневитского.

И когда Фараон услыхал это, он был недоволен и сказал:

– Ужели владыка твой настолько презирает меня, что он отрядил ко мне муравья, чтобы отвечать мне?

И после он сказал мне:

– Ступай, Абикам, в отведенное тебе место, а поутру вставай и приходи ко мне.

И повелел царь, чтобы вельможи его заутра облачились в одежды цвета красного, а сам он облачился с утра в одежды из виссона и пурпура; и воссел он на престоле своем, а вельможи его заняли места окрест него и перед ним. И я был введен в присутствие царя, и затем он спросил меня:

И ответил я ему:

– Тебя можно сравнить с Белом, о владыка мой царь, а вельмож твоих – со жрецами его.

И сказал мне царь:

– Ступай, Абикам, и поутру приходи.

И повелел царь вельможам своим сменить одежды свои и облечься в одежды из льна белого, и сам он также облекся в белое, а после воссел на престоле своем, и вельможи его заняли места перед ним и окрест него.

И ввели меня пред очи его, и спросил он меня:

– С кем можно сравнить меня, о Абикам, и с кем можно сравнить вельмож моих?

И ответил я ему, и сказал ему:

– Тебя можно сравнить с Солнцем, о владыка мой царь, а вельмож твоих – с лучами его.

И сказал мне царь:

И повелел царь вельможам своим заутра переоблачиться в одежды черные; врата дворца были покрыты черным и алым; царь же облекся в одежды алые. После Фараон велел меня ввести; я вошел, и он спросил меня:

– С кем можно сравнить меня, о Абикам, и с кем можно сравнить вельмож моих?

И сказал я ему:

– Тебя можно сравнить с Месяцем, о царь, а вельмож твоих – со звездами.

И сказал он мне:

– Ступай, Абикам, и поутру возвращайся ко мне.

И повелел Фараон вельможам своим облечься заутра в другие одежды разных цветов; и врата дворца были затянуты красным разных оттенков; и царь облачился в одежды разноцветные. После Фараон велел меня ввести; я вошел, и он спросил меня:

– С кем можно сравнить меня и с кем можно сравнить вельмож моих?

И ответил я ему:

– Тебя можно сравнить с нисаном, о царь, а вельмож твоих – со цветами его.

Когда царь услыхал это, он возрадовался весьма и был исполнен веселия. Он сказал мне:

– Абикам, ты сравнил меня один раз с Белом, а вельмож моих – со жрецами его, другой раз ты сравнил меня с Солнцем, а вельмож моих – с лучами его, в третий раз ты сравнил меня с Месяцем, а вельмож моих – со звездами, в четвертый раз ты сравнил меня с нисаном, а вельмож моих – с цветами его; с кем же ты сравнишь Сархедома, владыку твоего?

ГЛАВА 28

И ответил я, и сказал ему:

– Сохрани меня Бог, о царь, говорить о владыке моем Сархедоме, когда ты сидишь, ибо владыка мой царь Сархедом подобен Владыке небес, а вельможи его подобны молниям; стоит ему пожелать, и он обращает росу и дождь в твердый град, он заставляет дымы восходить к небесам владычества своего, он издает гром и рыкание и возбраняет Солнцу вставать и лучам его показываться; он возбраняет Белу и жрецам его уходить и приходить местами людными; от возбраняет Месяцу восходить и звездам блистать. И если он захочет повелеть ветру северному, ветер соделает дождь и град, и побьет нисан, и погубит цветы его.

И возмутился царь, слыша это.

ГЛАВА 29

И спросил Фараон:

– Заклинаю тебя жизнью владыки твоего Сархедома, каково имя твое?

И ответил я:

– Ахикар, писец! И печать царя Сархедома вручена мне.

И спросил Фараон:

– Так ты жив?

И ответил я:

– Так, я жив, о владыка мой царь, и я видел Сархедома, и он продлил дни мои, и Бог избавил меня от смерти, и от казни лютой, и от греха, которого не творили руки мои.

И сказал мне царь:

– Ступай, писец, а поутру приходи ко мне и скажи мне слово, которого никто не слыхал и которого не слыхали вельможи мои ни в едином из градов египетских.

ГЛАВА 30

И тогда я, Ахикар, отошел в уединение и написал письмо такое:

– От Фараона, царя Египетского, Сархедому, царю Ассирийскому, мир! Цари имеют нужду в царях, и судьи имеют нужду в судьях, а в наше время они имеют нужду в дарах, ибо средства их умалены. Сокровищнице моей недостает денег, но позволь мне занять в твоей сокровищнице девятьсот талантов серебра, и я вскоре верну их тебе.

Я свернул письмо это и взял его с собою, и я сказал царю:

– Слова, написанного в письме этом, не слыхивал ни ты, ни другой человек.

Все возопили:

– Мы слышали его, и нет в том никакого сомнения!

И тогда ответил я им:

– Итак, вы слышали, что Египет должен Ассирии девятьсот талантов!

И все были исполнены изумления. И сказал мне тогда царь:

– Ахикар!

И я ответил:

И сказал он мне:

– Построй мне дворец между небом и землею, превыше земли локтей на тысячу!

И тотчас взял я из клеток орлов моих юных, и привязал к ногам их веревку должной длины, и велел посадить не нее мальчиков, которые принялись кричать:

– глины сюда, кирпичей сюда! Вот идут зодчие! Дайте им, с чем работать, что нужно зодчим царевым, и смешайте для зодчих вина.

Вельможи увидели, услышали и были в изумлении. Тогда я, Ахикар, взял жезл и бил зодчих, пока они не побежали доставать потребное для стройки.

Тогда сказал царь:

– Ты обезумел, Ахикар! Кто сможет подавать им наверх то, что они требуют?

Я сказал им:

– зачем же вы поминаете понапрасну имя Сархедома? Если бы он был здесь и если бы он пожелал построить два дворца в один день, он бы их построил.

Царь сказал мне:

– Оставь ты этот дворец! Приходи ко мне поутру.

И когда поутру я вошел к нему, он посмотрел на меня, и увидел меня, и сказал:

– Ахикар, изъясни мне, что это у нас приключилось? Жеребец твоего владыки заржал в Ассуре, в Ниневии, а наши кобылицы услышали его и выкинули плод.

И тогда я, Ахикар, вышел от царя; и я велел слугам взять кота, бога египтян, и бить его до тех пор, покуда египтяне не услышат воплей его.

Египтяне пошли и донесли царю:

– Этот Ахикар взял кота, который есть бог, и бил его.

Царь внял им и спросил меня:

– О Ахикар, зачем ты учиняешь богам нашим бесчестье?

И я сказал ему:

– Царь, вовеки живи! Этот кот учинил мне урон великий и отнюдь не малый; ибо царь подарил мне петуха, имевшего голос весьма прекрасный, который пел тогда, когда мне надо было идти ко двору и когда царь меня требовал, и будил меня от сна моего. И вот урон, учиненный мне котом этим: он побывал ночью этой в Ассуре, в Ниневии, и откусил голову петуху тому, и вернулся сюда.

Тогда царь сказал мне:

– Будучи стар, ты заблуждаешься. Между Ассуром и Египтом триста парасангов: как же мог за эту ночь дойти туда, откусить голову этому петуху и вернуться обратно?

Я сказал ему:

– Пусть между Ассуром и Египтом триста парасангов, разве не слышали мы, что кобылицы ваши услышали ржание жеребца нашего и выкинули плод? Так и с котом.

При этих словах царь смутился и в изумлении сказал мне:

– О, Ахикар, изъясни мне то, что я скажу тебе: есть у меня столп великий, сложенный из восьми тысяч семисот шестидесяти трех кирпичей, на верху которого насаждено двенадцать кедров; на верху каждого из этих кедров по тридцати колес, и по каждому колесу бегут две нити, одна белая, а другая черная.

Я ответил царю о предмете, о котором он спрашивал меня:

– Умы баранов и быков знают то, что ты спрашиваешь у меня, царь.

Столп, о котором говорил владыке мой царь, – это год; столп этот сложен из восьми тысяч семьсот шестьдесят три часа; двенадцать кедров суть двенадцать месяцев года; тридцать колес суть тридцать дней месяца; две нити, одна черная и другая белая, – это ночь и день.

Царь сказал мне еще:

– Перестань! Однако я требую от тебя, о Ахикар, чтобы ты свил две длинные веревки из песка, по пятидесяти локтей в длину и по пальцу в ширину.

Я отвечал ему:

– Прикажи, владыка мой царь, чтобы мне принесли такую веревку из твоей сокровищницы, чтобы мне свить подобную ей.

Он сказал мне:

– Ты не понял слов моих: если не совьешь ты мне веревки, как я сказал тебе, не получишь ты подати египетской.

И тогда я, Ахикар, покинул царя и провел ночь ту в размышлении великом, и поутру пришел мне помысл некий.

И стал я позади дворца, в котором обитал царь, и сделал в стене напротив солнца дыру, и прошло солнце сквозь стену дворца. И сделал я другую дыру в той же стене; после взял я пригоршню пыли и вложил в дыры, и пыль явилась в луче и была увлечена. И заговорил я, и сказал я царю:

– Повели, владыка мой царь, чтобы эти лучи связали в пучок, и я сделаю подобный пучок, если пожелаешь.

Увидев это, царь и вельможи его были объяты изумлением и недоумением и были весьма унижены.

Тогда царь велел принести мне верхний камень от разбитого жернова, а после заговорил и сказал:

– Прошей мне этот камень, Ахикар!

И я тотчас взял пест из этого же камня, что и жернов, бросил его и сказал царю:

– Владыка мой царь, у меня нет с собой шильев сапожник, и я не нахожу того, что мне потребно; вели, однако, сапожникам твоим продеть нить в этот пест, который одного естества с жерновом, и я тотчас прошью его.

На эти слова царь засмеялся и сказал:

– же, Ахикар! День, в который ты рожден, да будет благословен пред лицом богов египетских! поелику я вижу тебя живым и здравствующим, я сотворю этот день великим празднеством и временем веселия.

ГЛАВА 31

Когда царь Фараон был побит во всем, когда я оказал отпор его хитростям, когда я разрешил и упразднил все измышления его и все загадки его, он отдал мне подать с Египта за три года, и сверх того я получил те девятьсот талантов, о которых шла речь в изготовленном мною письме, как о ссуженных моим государем, и о которых все будто бы слышали, по собственному их признанию.

Я был осыпан дарами от царя и почестями от вельмож его.

И тотчас царь Сархедом поспешил мне навстречу.

ГЛАВА 32

И начал царь говорить мне слова мудрые:

– Проси и требуй от меня, чего хочешь!

И сказал я:

– О владыка мой царь, вовеки живи!

И царь сошел ко мне навстречу и радовался радостию великою.

Он почтил меня, и посадил подле себя на престоле своем и на твердыне своей, и сказал мне:

– Проси у меня, Ахикар, всего, чего пожелаешь! Если пожелаешь, отдам тебе все царство мое.

И сказал я ему:

– О владыка мой царь, живи вовеки, в роды и роды! Все, чего прошу я у величия твоего, если нашел я милость в очах твоих, это дать хорошее место Набусемаку, спикулятору, ибо ему обязан я тем, что доселе живу.

И выказал мне тогда царь приязнь свою милостями многими, особливо же дарами и подарками, которые принял я от руки его.

И осыпал меня царь дарами многими, и дарил подарки Набусемаку.

И стал царь расспрашивать меня обо всем, что было со мною пред лицом Фараоновым, и о загадках Фараоновых; и рассказывал я ему все от начала и до конца, по порядку и по отдельности; он же, слушая, дивился.

И затем вынул я сокровищу, и серебро, и злато, и дары, и подарки, что дал мне царь Египетский, чтобы доставил я их ему из Египта; и радовался он радостию несказанною.

И сказал он мне:

– Сколько желаешь ты получить от меня?

Я же сказал ему:

– Я не прошу ничего, кроме как видеть тебя счастливым и благоденственным. Чтобы делал я с этими богатствами и с прочим? Однако прошу у блаженства твоего, чтобы ты дал мне власть делать все, что я пожелаю, Надану, дабы отомстить ему, и чтобы не взыскивал ты с меня кровь его.

И тотчас дозволил мне царь делать все, что я пожелаю.

Я взял Надана и пошел в дом мой; и связал я его узлами и цепями железными, и возложил я оковы железные на руки его и на ноги его и железо на плечи его, а после стал я бичевать его розгами и быть его ударами лютыми и припомнил ему поучение, которое преподал ему в премудрости, и в знании, и в философии.

ГЛАВА 33

И сказал я:

– Сын мой, того, кто не слушал ушами своими, понуждают слушать спиною его.

Надан, сын мой, заговорил и сказал:

– Зачем гневаешься ты на сына твоего?

Я отвечал ему:

– Я, сын мой, посадил тебя на престоле славы, ты же сбросил меня с престола моего; и правда моя спасла меня.

Ты был для меня, сын мой, как скорпион, который ужалил скалу, и та сказала ему:

– Ужалил ты сердце неуязвимое.

Он ужалил иглу, и та сказал ему:

– Ужалил ты жало, которое сильнее, чем твое.

Ты был для меня, сын мой, как тот, кто бросает камень в небо; до неба он не дометнет, однако, бросив, согрешит.

Ты был для меня, сын мой, как тот, кто увидел ближнего своего дрожащим от стужи, и взял сосуд с водою, и метнул в него.

Сын мой, отвечай мне! Ты напал на меня, как голодный лев на осла, блуждавшего поутру. Сказал лев ослу:

– Подойди в мне, брат мой и друг мой!

Осел ответил:

– Такого мира пожелаю тому, кто не привязал меня и не помешал мне выйти навстречу тебе.

Сын мой, ты был для меня как западня, укрытая под навозом. И пришел воробей, и увидела его западня, и сказала:

– Брат мой, что делаешь ты здесь?

И ответил воробей:

– Смотрю на тебя.

И сказала западня:

– Помолись Богу! Слава ему!

И спросил воробей:

– Что у тебя за палка?

Ответила западня:

– Это посох мой и опора моя я подпираюсь им, когда стою на молитве.

Спросил воробей:

– Что за зерна во тру твоем?

Ответила западня:

– Это пища и это еда, восстанавливающая силы тех, кто мучим голодом. Я поместила ее во рту моем, чтобы она служила для пропитания голодных, ищущих у меня прибежища своего.

Воробей сказал:

– Вот, я весьма изнурен голодом, и я прихожу, чтобы есть зерна.

Западня ответили ему и сказала:

– Приблизься, о брат мой, и не страшись!

Когда же приблизился воробей, чтобы взять зерен, она тотчас схватила его за голову; и сказал воробей западне:

– Если таков пост твой, и такова молитва твоя, и для такой цели зерна те, Бог не примет ни поста твоего, ни молитвы твоей и не подаст тебе никакого блага.

Сын мой, ты был для меня как жук-долгоносик, обретающийся в хлебах, что не годен ни на что доброе, но губит хлеба.

Сын мой, ты был для меня как котел, к которому приладили золотые ручки, не очистив его дна от черноты.

Сын мой, ты был для меня как птица, которая замкнута в западне и не может убежать от ловца; и тогда она подымает голос приятный и сладостный и собирает вокруг себя многих птиц, малых или больших, дабы они также были уловлены.

Сын мой, ты был для меня как козел, который ведет товарищей своих на живодерню и не может спасти себя же самого.

Сын мой, ты был для меня как пес, которого проняла стужа и который пошел греться к гончарам, а когда согрелся, норовил облаять их и искусать. Они пытались ударить его, он же залаял, а они, страшась быть искусанными, убили его.

Сын мой, ты был для меня как та свинья, которая пошла в баню вместе с вельможами; и прошла она в баню, и омылась, а как вышла, увидала грязь и принялась в ней валяться.

Сын мой, рука, которая не трудится, и не утомляется, и не совершает работ, будет отсечена по причине лености своей.

Сын мой, это я показал тебе лицо царево, и привел тебя к милостям великим, и научил тебя, и воспитал тебя, и доставил тебе всякое благо; и чем ты воздал мне, и чем отплатил мне?

Увы, и оле, и горе! Если бы ты ничего не получил от меня и ничего не принял от меня, ты не имел бы никакой власти надо мною во все дни жизни твоей.

Сын мой, сказало дерево дровосекам:

Если бы в руках ваших не было части меня, вы не напали бы на меня.

Ты был для меня как кот, которому сказали:

– Перестань воровать, а тогда входи и выходи, как захочешь.

Он же ответил им:

– Это естество мое, и, если бы имел я глаза из серебра, руки из золота и ноги из берилла, я отнюдь не отстал бы от воровских дел моих.

Ты был для меня, сын мой, как змея, что забралась на ветку терновника и плыла по реке; волк увидел ее и сказал:

– Зло забралось на зло, и зло злейшее несет их.

Ответила змея волку тому:

– А ты отводишь ли коз к хозяину их?

Сын мой, я видел козу, которую пригнали на живодерню, но еще не пришло время ее, и потому она вернулась восвояси, и увидала она детей своих и отпрысков детей своих.

Сын мой, я давал тебе вкушать от всякой снеди доброй, а ты не насытил меня и хлебом, смешанным с прахом; я помазывал тебя благовониями усладительными, а ты осквернил тело мое прахом; я упоевал тебя вином старым, а ты не напоил меня даже водою.

Сын мой, я возрастил тебя высоким, как кедр, а ты согнул меня при жизни моей и упоил меня лукавством.

Сын мой, я возвысил тебя как башню, и я говорил:

– Когда враг мой придет на меня, я поднимусь и найду прибежище.

Ты же увидел врага моего и склонился к нему.

Ты был для меня, сын мой, как крот, который выходит на лицо земли, чтобы обвинять Бога, не давшего ему зрения; и прилетает орел, и уносит его.

И ответил Надан, сын мой, и сказал мне:

– Далече да будет от тебя, владыка мой, обычай немилосердных, но поступи со мною по милости твоей! Даже когда человек погрешает против Бога, Бог отпускает ему грехи; так и ты ныне прости меня, и я буду печься обо всех твоих скотах или буду пасти овец твоих и свиней твоих, и меня будут называть злым, а тебя добрым.

Я ответил ему и сказал ему:

– Сын мой, ты был для меня как пальма, которая обреталась вдали от дороги и не давала плодов; и пришел хозяин ее, и хотел удалить ее. И сказала ему пальма эта:

– Дай мне год, и я принесу плод сафлора.

И сказал ей хозяин ее:

– злосчастная, тебя недостало на то, чтобы принести твой собственный плод, как достанет тебя на то, чтобы принести чужой?

Сын мой, старость орла лучше, чем юность грифа.

Сын мой, если бы волку велели держаться вдали от овец, он ответит, что ему мил прах, или подымаемый. Сказали волку:

– Учись: буква элэп, буква бит.

Он ответил:

– Баранина, козлятина.

Сын мой, ты оправдал пословицу, которая гласит:

– Кого ты породил, называй сыном твоим, а кого ты воспитал, называй рабом твоим.

Сын мой, больше всякого иного слова оправдал ты это:

– Возьми сына сестры твоей на руки твои и разбей его о камень.

Бог, сохранивший мне жизнь, знающий все и воздающий каждому по делам его, сын мой, да судит и да рассудит между мною и тобою.

Ничего больше не скажу тебе. Бог да воздаст тебе по делам твоим.

ГЛАВА 34

И когда юный Надан услышал слово это, тело его тотчас раздулось и стало как мех и бурдюк полный, и внутренности его вышли из чресел его.

Злое его делание воспламенило его, палило его, иссушало его, обессиливало его, губило его, умертвило его. Конец его привел его к погибели, и пал он в геенну вместе с завистливыми и горделивыми, как сказано:

«Сын выроет ров, и согрешит, и падет в яму, которую сам выкопал»; и еще: «Кто творит лукавое, впадет в погибель»; и еще: «Кто строит ков брату своему, сам падет в него».

Здесь кончается повесть об Ахикаре, мудреце и философе достославном, который разумел тайны и толковал загадки.

Акир был советником у Синагрипа, царя Адорской и Наливской земли. Ему было возвещено от Бога, что он останется бездетным. У Акира была жена и огромное богатство, но не было наследника. Воздвиг он жертвенники и стал молиться Богу о рождении сына. Но Бог повелел царскому советнику взять себе племянника Анандана вместо сына. Акир послушался. Анандан рос в богатстве. Кроме того, отчим научил его всякой премудрости.

Царь стал задумываться: кто же станет его советником после Акира, который уже состарился? Акир рассказал о приёмном сыне, и царь попросил привести его. Советник привёл Анандана к царю и просил подождать, пока отрок возмужает: тогда он будет служить царю вместо своего приёмного отца. И царь сказал Акиру: «Никто иной не станет твоим наследником».

Акир не переставал учить и наставлять Анандана. Однако наследник не усвоил его советов. Анандан думал, что Акир стар, близок к смерти и выжил из ума. И стал юноша расточать богатства своего отчима, истязать его слуг и домашних животных. Когда

Акир узнал об этом, то рассказал о поступках наследника царю. Синагрип ответил: «Пока жив ты, Акир, никто другой не станет хозяином в доме твоём».

Анандан начал завидовать своему брату, которого Акир тоже воспитывал у себя. Злой юноша опасался, что Акир прогонит его и оставит наследство другому брату. Когда Акир стал укорять приёмного сына, тот пришёл в ярость и написал от имени Акира две грамоты: персидскому царю Алону и египетскому царю Фараону. В этих письмах он обещал предать в руки Алона Адорскую землю, а в руки Фараона - Наливский город.

В это время царь распустил своих воевод и оставался совсем один. Грамоты, написанные от лица Акира, Анандан не отправил, но ждал часа, чтобы предъявить их царю. Он написал ещё одну грамоту - Акиру от имени царя Синагрипа. В ней был приказ собрать воевод и двадцать пятого августа построить войско на поле Египетском, как будто оно готовится к бою.

Анандан отослал эту грамоту Акиру, а две «изменнические» грамоты отнёс царю. Синагрип поверил измене своего советника, и огорчился, а Анандан предложил ему ещё раз удостовериться в неблаговидных действиях Акира: прийти в августе на поле Египетское.

Завидя царя, Акир построил полки в боевом порядке, как ему и было приказано. Синагрип решил, что советник поднял против него войско. Анандан пообещал поражённому царю разрушить «злой замысел» своего отчима. Царь уехал, а Анандан подошёл к Акиру и передал ему благодарность от имени царя.

Когда же Акир пришёл к Синагрипу, царь обвинил его в измене и предъявил «перехваченные» письма. Анандан присоединился к обвинениям. Царь объявил, что Акиру отрубят голову. Советник попросил Синагрипа только об одной милости: бьггь казнённым в собственном доме. Царь согласился.

Акир повелел своей жене устроить пир, чтобы он принял смерть уже после пира. Когда все гости напились на пиру, Акир стал просить своего друга, которому царь поручил произвести казнь, о спасении. В это время в тюрьме сидел другой обречённый на смерть по имени Арпар, похожий на Акира. Акир стал просить друга, чтобы вместо него казнили Арпара. Друг согласился: ведь когда-то и он сам был под обвинением и спасся только благодаря Акиру. Отрубили голову Арпару, но все думали, что казнён Акир, и многие горевали о нём.

Царь велел Анандану оплакать отчима и вновь возвращаться во дворец. Наследник не стал горевать о смерти Акира. Он пировал, мучил рабов своего отчима и домогался любви его жены. А сам Акир тем временем сидел в подземном убежище, которое ему приготовили друг и жена Он знал, что творит Анандан, но ничем не мог ему помешать. Акир только молился Богу об избавлении от бед.

Египетский царь Фараон обрадовался смерти Акира. Он написал Синагрипу письмо, в котором требовал, чтобы к нему в Египет прислали мудреца, и притом искусного строителя, который мог бы построить дом между небом и землёй и ответить на любые вопросы. При выполнении этих условий Фараон отдаст Синагрипу трёхлетние доходы своей земли. В противном случае он требует трёхлетних доходов земли Синагрипа

Царь Адорский хотел было послать в Египет Анандана - как человека, унаследовавшего мудрость Акира Но юноша пришёл в ужас и отказался. Тогда только Синагрип начал горевать о смерти Акира. А друг Акира, который спас его от казни, открыл царю, что его советник жив. Синагрип обрадовался и дал клятву, что не будет наказывать Акира за то, в чем он обвинён.

Когда советник предстал перед царём, тот заплакал и устыдился, ибо внешность Акира очень изменилась от горя и жизни в подземелье. Царь объяснил Акиру, что его оклеветал Анандан.

Сорок дней отдыхал советник в своём доме, а потом Синагрип рассказал ему о письме Фараона. Акир согласился ехать в Египет. По его приказу слуги поймали двух орлиц. К ногам орлиц были привязаны верёвки. Орлицы взлетали и поднимали клетку, а в клетке сидел маленький мальчик. Когда всё это было готово, Акир пошёл в Египет к царю Фараону и назвался конюхом по имени Обекам.

Фараон обиделся, что к нему прислали конюха. Он начал загадывать загадки. Сам оделся в багряное платье, вельмож одел в разноцветное. Акир догадался, что царь себя уподобил солнцу, а вельмож - солнечными лучам. Отгадал он и много других загадок. Наконец, царь повелел Акиру построить дворец между небом и землёй. Тогда мудрец выпустил в небо орлиц и с ними мальчика в клетке. Когда они взлетели, мальчик закричал (как его научил Акир): «Вот строители готовы! Несите же камни и известь!» Разумеется, люди Фараона не могли поднять в небо камни и известь. Тогда Акир заявил, что строителей он приготовил, а если уж им не дают строительных материалов, то это не его вина Пришлось Фараону отказаться от постройки дворца.

Когда мудрец отгадал все загадки Фараона, тот придумал новое задание: повелел сплести верёвку из песка Тогда Акир сделал маленькую дырочку в стене - через неё падал тонкий луч солнца. Мудрец всыпал горсть песка в отверстие, и песок закружился на солнце, как верёвка. Увидев это, Фараон развеселился и устроил Акиру великий пир в награду за мудрость. Он дал советнику трёхлетнюю дань с Египта и отпустил его к царю Синагрипу.

Синагрип устроил великий праздник в честь Акира. Царь пообещал дать мудрому советнику всё, что он только пожелает. Акир попросил, чтобы сокровищами наградили не его, но друга, который сохранил ему жизнь, Набугинаила. И ещё - чтобы отдали ему в руки Анандана

Царь выполнил просьбы своего любимого советника. Тогда Акир привёл Анандана в свой дом, повелел дать ему две тысячи палочных ударов, возложил на него железную цепь, надел колодки и посадил под своим крыльцом. Стерёг Анандана отрок Анабуил. Этот отрок записывал слова Акира, которые тот говорил Анандану, входя в дом и выходя из него. В этих словах Акир обличал ко варство и неблагодарность своего племянника.

Анандан попросил прощения у Акира. Он обещал исправиться и выполнять самую чёрную работу в доме царского советника. Но мудрец не поверил его раскаянию и его обещаниям. Акир отвечал коварному юноше притчами, среди которых была такая: "...Волчонка отдали учиться чтению и сказали ему так: «Скажи - «аз», «буки». Он же отвечал: «Ягнята, козлята».

Услышав эти обличения Акира, «надулся Анандан, словно кувшин, и лопнул».

Повесть об Акире Премудром. Если «Александрия» генетически восходила к историческому повествованию и рассказывала о историческом персонаже, то «Повесть об Акире Премудром», также переведенная в Киевской Руси в XI — начале XII в., по происхождению своему является чисто беллетристическим памятником — древней ассирийской легендой VII в. до н. э.

Исследователине пришли к единому выводу о путях проникновения «Повести об Акире» на Русь: существуют предположения, что она была переведена с сирийского или с армянского оригинала.

На Руси Повесть прожила долгую жизнь. Древнейшая ее редакция (видимо, очень близкий к оригиналу перевод) сохранилась в четырех списках XV—XVII вв. В XVI или начале XVII в.

Повесть была коренным образом переработана. Новые ее редакции (Краткая и восходящая к ней Распространенная), в значительной мере утратившие свой первоначальный восточный колорит, но приобретшие черты русской народной сказки, были чрезвычайно популярны в XVII в., а в старообрядческой среде повесть продолжала бытовать вплоть до нашего времени.

В древнейшей редакции русского перевода Повести рассказывалось, как Акир, мудрый советник царя Синагриппа, был оклеветан своим приемным сыном Анаданом и приговорен к смертной казни. Но преданный друг Акира — Набугинаил спас и сумел надежно укрыть осужденного.

Некоторое время спустя египетский фараон потребовал, чтобы царь Синагрипп прислал к нему мудреца, который смог бы отгадать загадки, предложенные фараоном, и построить дворец «между небом и землей». За это фараон выплатит Синагриппу «трехлетнюю дань». Если же посланец Синагриппа не справится с заданием, дань взыщут в пользу Египта.

Все приближенные Синагриппа, включая и Анадана, ставшего теперь преемником Акира на посту первого вельможи, признают, что не в силах выполнить требование фараона. Тогда Набугинаил сообщает отчаявшемуся Синагриппу, что Акир жив.

Счастливый царь прощает опального мудреца и посылает его под видом простого конюха к фараону. Акир разгадывает загадки, а затем хитроумно избегает выполнения последнего задания — постройки дворца.

Для этого Акир обучает орлиц поднимать в воздух корзину; сидящий в ней мальчик кричит, чтобы ему подавали «камение и известь»: он готов приступить к сооружению дворца. Но никто не может доставить в поднебесье необходимые грузы, и фараон вынужден признать себя побежденным. Акир с «трехлетней данью» возвращается домой, вновь становится приближенным Синагриппа, а разоблаченный Анадан умирает страшной смертью.

Мудрость (или хитрость) героя, освобождающегося от необходимости выполнить неосуществимую задачу, — традиционный сказочный мотив. И характерно, что при всех переделках Повести на русской почве именно рассказ о том, как Акир отгадывает загадки фараона и мудрыми контртребованиями принуждает его отказаться от своих претензий, пользовался неизменной популярностью, его беспрестанно перерабатывали и дополняли новыми подробностями.

История русской литературы: в 4 томах / Под редакцией Н.И. Пруцкова и других - Л., 1980-1983 гг.

В древнем фольклоре говорится, что поскольку сын Ахыкара Надан оказался злобным, хитрым, таким, каким представляют волка, то в своих поучениях Ахыкар сравнивает его с этим зверем, которого привели учиться в школу.

Рассказы и поговорки, связанные с обучением волка встречаются и в германском эпосе, во французской поэзии XIII века у поэтессы Мари д’Франс.

Этот рассказ отмечен и в древнерусской литературе. Он назывался «Сказание, как волка грамоте учили», где говорилось:

Ты волку молвишь: аз да буки, а

волк говорит козы да бараны.

Ты ему молвишь: веди да глагол, а

волк говорит: видел я овец под горой.

История распространения повести шла по нескольким направлениям. Оригинал ее написан на ассиро-вавилонском языке, который не сохранился.

Повесть уцелела на древнем арамейском языке, фрагменты которой обнаружил О. Робенсон в 1906 году в Египте на острове Елефантина. Она находилась в бывшем архиве военной колонии и относится приблизительно к 515 году до н. э.

Остатки папирусов представляют собой свитки в 32–33 сантиметра высоты и хранятся в Берлинской библиотеке за № 63 и № 64.

Свиток № 63 состоит из 33 сохранившихся колонок, а в № 64 - остатки одной колонки. В каждой строке от 55 до 58 букв.

Более подробно любознательный читатель может познакомиться с этими папирусами в работе известного немецкого ученого Э. Захау, опубликованной в 1908 году.

Интересна судьба повести. В IV веке н. э. ассирийский писатель и философ Ефрем Сирин (Априм Атурая) отредактировал одну из версий этой повести. Именно эта редакция и легла в основу различных версий: славянской, арабской, армянской, греческой, румынской, эфиопской, югославской, грузинской. Однако что касается греческой версии, то здесь вполне возможны варианты. Прежде всего сами древнегреческие ученые считали басню как жанр изобретением ассирийцев и вавилонян и что их басни повлияли на создание греческих басен Эзопа.

Французский ученый Ф. Но считал, что древнегреческий философ Демокрит (460–370 годы до н. э.) побывал в Вавилонии и оттуда привез ассиро-вавилонские басни и изречения мудреца Ахыкара.

Арабская версия основана на средневековой ассирийской рукописи и оказала влияние на составителей Корана.

Перевод повести на армянский, как предполагают, был сделан тоже с ассирийского, но время перевода не установлено точно. В Апологии армянского ученого Эзник (V век н. э.) мы встречаем изречения Ахыкара. Ф. Но не считает, что перевод повести на армянский мог быть сделан на этом раннем этапе. Он считает вполне возможным, что первыми в Армению попали изречения Ахыкара, а потом повесть.

Интересное исследование по истории появления повести об Ахыкаре среди армян написал армянский ученый Дашьян, проживавший в XIX веке в Вене. Исследование было напечатано в Австрии в 1899 году. В своей работе он писал о первых печатных текстах повести, истории ее перевода на армянский язык и ее влияния на армянскую литературу. За два года до этой публикации на армянском языке вышла статья в Венеции, где говорится о сходстве библейского Экклезиаста и Притч с повестью об Ахыкаре.

В 1894 году повесть об Ахыкаре Премудром была записана смотрителем Баяндурского училища в Армении Бунятовым у жительницы Эчмиадзина М. Кеворковой. Повесть называлась «История Мудрого Хикара».

Русский кавказовед В. Миллер проанализировал запись Бунятова и пришел к выводу, что основой устных преданий об Ахыкаре в Армении были литературные источники, попавшие в Армению из Сирии.

В 1897 году этот же ученый сравнил повесть об Ахыкаре с грузинской сказкой «О восточном и западном царях» и нашел их очень близкими. Большой вклад в исследование повести внес кавказовед А. Хаханов, который нашел и опубликовал в 1901 году первую часть грузинской версии повести об Ахыкаре Премудром.

Найденный текст обрывается там, где приемный сын Ахыкара Надан клевещет на отца. А. Хаханов сравнил повесть с армянской версией и нашел их близкими в именах, с теми же изменениями, добавлениями и т. д.

Эфиопский вариант повести называется «Книгой мудрых философов» и включает 15 наставлений из повести, переведенных в IX–X веках с рукописи ассирийского ученого Исхака Бар-Хонейна.

Румынская рукопись анализируемой повести является сокращенным вариантом и сделана, как полагают ученые, со славянского или греческого текстов, которые восходят к редакции Ефрема Сирина.

Попытаемся дать некоторую хронологию работ русских ученых, посвященных этой повести, появившейся на Руси и оказавшей влияние на ряд былин и сказания. Наиболее раннее упоминание об ее изучении в России относится к 1800 году. В этот год известный исследователь и обладатель рукописи А. Мусин-Пушкин вместе с В. Малиновским высказал в первом издании «Слова о полку Игореве» мысль о том, что существует древняя русская версия повести об Ахыкаре Премудром.

Крупнейший русский историк Н. Карамзин провел сравнение в 1816 году французского перевода Казотта, сделанного в 1788 году, с русским вариантом повести по рукописи А. Мусина-Пушкина. Н. Карамзин заключил, что повесть об Ахыкаре Премудром никак нельзя считать древней версией русского произведения, но на вопрос о том, как повесть попала в Россию, он ответить не мог, так как в то время еще не хватало для этого достаточного материала. Шло время, поступали все новые и новые данные, и постепенно картина становилась ясней.

В 1825 году русский исследователь Н. Полевой сделал свободный перевод повести и некоторые разделы сравнил с французским изданием Казотта, с которого был сделан русский перевод. В 1842 году он напечатал эту повесть под названием «Слово об Акире Премудром».

Повестью в России занимались известные языковеды А. Востоков, Ф. Буслаев, М. Соколов и др. А. Востоков сравнил два списка повести № 363 и № 27, находившихся в Румянцевском музее. Профессор М. Соколов долго исследовал исторические пути повести и отнес ее к XV веку. Он напечатал повесть под названием «Синагрипп царя Адора». В своей работе «Историческая хрестоматия» Ф. Буслаев пишет, что повесть «носит на себе следы столь же древнего перевода, вероятно, с греческого, как и притчи Соломоновы, книги Премудростей Иисуса сына Сирахова и изречения Менандра». Далее он высказывал мысль, что поучения повести могли оказаться основой для перевода на русский язык.

Профессор Н. Тихонравов в 1878–1879 годах выпустил свои лекции под названием «История древней русской литературы», где исследовал вопрос появления повести на Руси. Он высказал мнение, что эта повесть - перевод одной из сказок «Тысячи и одной ночи» и что повесть повлияла на русские сказы «Слово жития преподобного Касьяна», «Пчела», «Слово Даниила-заточника», «Горе-Злочастие».

Повесть долгое время находилась в поле зрения академика А. Веселовского, который писал, что «древнее восточное сказание о царе и его мудром советодателе перешло, с одной стороны, в легендарное жизнеописание Эзопа, с другой - в арабский сборник „Тысячи и одной ночи“… В редакции, сходной с последней, восточная повесть перешла в византийскую письменность, которая, в свою очередь, познакомила с ней южных славян».

В 1886 году Е. Барсов опубликовал сербский вариант повести об Ахыкаре Премудром (XVI век) и некоторые из изречений Ахыкара. В своей работе Е. Барсов делает важный вывод о том, что ряд изречений Ахыкара Премудрого можно встретить в завещании Владимира Мономаха и в «Слове Даниила-заточника».

В 1890 году академик А. Веселовский опять возвращается к изучению повести об Ахыкаре и высказывает мысль, что повесть могла попасть в югославскую литературу через византийскую уже в XIII веке, и что она входила в сборник русских сказаний под названием «Синагрипп царь Адаров и Наливские страны», и что в этот сборник входило «Слово о полку Игореве».

Если «Александрия» генетически восходила к историческому повествованию и рассказывала о историческом персонаже, то «Повесть об Акире Премудром», также переведенная в Киевской Руси в XI – начале XII в., по происхождению своему является чисто беллетристическим памятником – древней ассирийской легендой VII в. до н. э. Исследователи не пришли к единому выводу о путях проникновения «Повести об Акире» на Русь: существуют предположения, что она была переведена с сирийского или с армянского оригинала. На Руси Повесть прожила долгую жизнь. Древнейшая ее редакция (видимо, очень близкий к оригиналу перевод) сохранилась в четырех списках XV–XVII вв. В XVI или начале XVII в. Повесть была коренным образом переработана. Новые ее редакции (Краткая и восходящая к ней Распространенная), в значительной мере утратившие свой первоначальный восточный колорит, но приобретшие черты русской народной сказки, были чрезвычайно популярны в XVII в., а в старообрядческой среде повесть продолжала бытовать вплоть до нашего времени.
В древнейшей редакции русского перевода Повести рассказывалось, как Акир, мудрый советник царя Синагриппа, был оклеветан своим приемным сыном Анаданом и приговорен к смертной казни. Но преданный друг Акира – Набугинаил спас и сумел надежно укрыть осужденного. Некоторое время спустя египетский фараон потребовал, чтобы царь Синагрипп прислал к нему мудреца, который смог бы отгадать загадки, предложенные фараоном, и построить дворец «между небом и землей». За это фараон выплатит Синагриппу «трехлетнюю дань». Если же посланец Синагриппа не справится с заданием, дань взыщут в пользу Египта. Все приближенные Синагриппа, включая и Анадана, ставшего теперь преемником Акира на посту первого вельможи, признают, что не в силах выполнить требование фараона. Тогда Набугинаил сообщает отчаявшемуся Синагриппу, что Акир жив. Счастливый царь прощает опального мудреца и посылает его под видом простого конюха к фараону. Акир разгадывает загадки, а затем хитроумно избегает выполнения последнего задания – постройки дворца. Для этого Акир обучает орлиц поднимать в воздух корзину; сидящий в ней мальчик кричит, чтобы ему подавали «камение и известь»: он готов приступить к сооружению дворца. Но никто не может доставить в поднебесье необходимые грузы, и фараон вынужден признать себя побежденным. Акир с «трехлетней данью» возвращается домой, вновь становится приближенным Синагриппа, а разоблаченный Анадан умирает страшной смертью.
Мудрость (или хитрость) героя, освобождающегося от необходимости выполнить неосуществимую задачу, – традиционный сказочный мотив. И характерно, что при всех переделках Повести на русской почве именно рассказ о том, как Акир отгадывает загадки фараона и мудрыми контртребованиями принуждает его отказаться от своих претензий, пользовался неизменной популярностью, его беспрестанно перерабатывали и дополняли новыми подробностями.

Еще по теме Повесть об Акире Премудром:

1. 2. История и вымысел. «Сказочная» повесть об Азове, повести о начале Москвы, повесть о Тверском Отроче монастыре