Речевая деятельность человека, как и всякая его деятельность, целенаправленна. Высказывание говорится с определенной целью: выразить свои собственные чувства, отношения и вместе с тем побудить собеседника к определенным действиям, вызвать у него определенную реакцию. Общая цель, на разрешение которой направлено высказывание, называется коммуникативной интенцией. В соответствии с коммуникативной интенцией формируются типы речевых актов. Самая общая функциональная классификация речевых актов имеет формальные признаки и давно уже известна в грамматике, она отражается в категории целенаправленности (коммуникативной установки, см. § 482). Прежде всего различаются речевые акты, направленные на сообщение, запрос информации, побуждение и выражение пожелания. В связи с этим формируются повествовательные, вопросительные, повелительные и оптативные предложения. Однако более углубленный анализ натолкнул логиков и лингвистов на выявление более узких типов речевых актов.
Английский логик Остин выделил два типа речевых актов: констатирующие и перформативные. Первые представляют собой сообщения о каком-либо событии, поступке, вторые – равносильны самим поступкам, и в этом случае произнесение фразы совпадает с совершением дела. Констатирующим высказыванием является, например: Pierre est parti, примером перформативного: Je déclare la séance ouverte или Je vous conseille d"arrêter de fumer, последнем случае глагол сообщает о действии говорящего и вместе с тем реализует само это действие, которое заключается в том, чтобы сделать объявление (о начале заседания) или дать совет. Перформативные высказывания имеют ряд грамматических особенностей: они обычно содержат глагол определенного семантического типа, который Бенвенист называл делокутивным (promettre, ordonner и т.п.) в форме 1-го лица настоящего времени. Кроме того, для успешности речевого акта необходимо, чтобы говорящий обладал соответствующим полномочием (то есть, например, чтобы он имел право открывать заседание). Однако перформативные высказывания могут и совпадать по форме с констатирующими. Так, фраза Je serai là à deux heures может быть понята как простая констатация (Я буду там в два часа) и как обещание (Я обещаю быть там в два часа) . В последнем случае она приобретает перформативный характер и более сильно воздействует на слушающего. Если поместить перформативный глагол в конец предложения Je serai là à deux heures, je vous promets, то воздействие это окажется несколько ослабленным. Следовательно, фразы при одном и том же значении могут различаться по силе воздействия на собеседника. Поэтому Остин стал различать три разновидности речевых актов: локутивные, иллокутивные и перлокутивные. Локутивный аспект высказывания – это простое произнесение предложения с определенным значением, но без определенной цели воздействовать на собеседника. Иллокутивная сила – степень направленности акта речи на реализацию обозначаемого действия. В приведенном примере je promets подчеркивает иллокутивную силу высказывания. Наиболее явно иллокутивная сила выражена в императиве. Наконец, перлокутивный акт заключается в оказании определенного эффекта на говорящего (убеждение, успокоение и т. п.). Один и тот же по целевой направленности речевой акт может вызывать различную реакцию. Так, на просьбу можно ответить согласием, несогласием, уточнением (могу, но только завтра), аргументацией (был бы рад, но не могу, и т. п.).
Многие логики и лингвисты разных стран пытались детализировать классификацию речевых актов. Так, Серль, исходя из 12 параметров, выделяет пять общих их типов: репрезентативы (описывающие определенное положение дел), директивы (аксептивы; побуждения к действию), комиссивы (взятие на себя или возложение обязательства), экспрессивы (формулу социального этикета: благодарность, извинение и т. п.), декларативы (заявление типа перформативных высказываний) . Можно дробить классификацию и дальше, различая, например, обещания и угрозы, поздравления и сожаления, пожелания, просьбы, требования и т. п. В пособии Un Niveau-Seuil, предназначенном для обучения французскому языку иностранцев, различается несколько десятков разнообразных речевых актов .
Речевые акты прежде всего следует делить на информативные и неинформативные. К неинформативным относятся те, что не связаны непосредственно с передачей или запросом информации. Наиболее характерными из них являются контактоустанавливающие (формулы социального этикета: приветствия, извинения, расспросы о здоровье типа: Comment ça va и т. п.), обращения и эмоционально-оценочные,которыене выражают новой информации, но выражаютоценкусообщаемого с точки зрения говорящего.
Информативные речевые акты делятся на констатирующие, вопросительные, побудительные, декларативные (перформативные) и др. Каждый тип акта характеризуется использованием определенного коммуникативного типа предложения, глаголов определенной семантики, таких категорий, как время, лицо, модальность.
Акт речи (высказывание) может быть чисто информативным либо вместе с тем и аргументативным. Часто люди говорят, чтобы не только сообщить информацию, но одновременно и аргументировать свою точку зрения, противопоставить данную информацию возможным другим. На вопрос – Quel temps faisait-il hier? можно ответить: Il faisait très beau (чистая информация) или Il faisait certainement très beau . Модальное слово certainement показывает, что фраза – результат логического вывода, опровержения или подтверждения определенной невысказанной мысли. В языке имеется много слов, выражающих подобного рода аргументацию; déjà, encore, donc, même; empêcher, oublier и многие другие. Так, même в Même Pierre est venu выражает неожиданность данного явления и вместе с тем крайнюю степень заинтересованности участников в действии.
Аргументация часто направлена на подтверждение высказываемой мысли. Это нередко достигается повтором на уровне предложения (повтор вообще эффективное средство экспрессивности, убеждения), а также использованием средств, выражающих эмоции. Вторая фраза может находиться в причинно-следственных отношениях с суждением первой: La place ne coûte pas 10 F, tu ne te ruineras pas. Второе предложение подчеркивает дешевизну билетов. Второе предложение может быть семантическим гиперонимом по отношению к первому, оно возводит высказываемое суждение на уровень общего правила, сентенции: – Vous mentez! Vous agissez par égoïsme. Vous n"êtes pas un père. (= так отец не поступает).
Другая категория, играющая важную роль в теории речевых актов, это речевая интенция, намерение, коммуникативная цель говорящего или предполагаемый к передаче смысл (английское слово intentiori восходит к лат. intendere - "направлять внимание", буквально "вытягиваться, распространяться в каком-то направлении").
Кажется, кому, как не говорящему, знать, что он хочет сказать? При ближайшем рассмотрении это оказывается верно либо в очень простых (Дайте пить), либо в очень специальных, искусственных видах речи (например, научной). В подавляющем большинстве ситуаций конкретная направленность речи осознается нами лишь частично. В состав намерения входит не только сознательный замысел говорящего, но и факторы, слабо осознаваемые или не осознаваемые совсем, как внутренние (индивидуально-психологические). так и обусловленные внешним контекстом общения.
Джон Роджерс Сёрль (р. 1932) - американский философ, развивавший теорию речевых актов, а позже, начиная с 1980-х гг., теорию искусственного интеллекта известные работы: "Речевые акты" (1969). "Интенциональность" (1983). "Новое открытие сознания" (1992), "Видеть вещи как они есть: теория восприятия" (2015) и др.
"Основной единицей языковою общения является не символ, не слово, не предложение и даже не конкретный экземпляр символа, слова или предложения, а производство этою конкретною экземпляра в ходе совершения речевого акта".
Именно с этой сложностью столкнулись исследователи в попытках типологизировать речевые акты - и сам Дж. Остин, и развивавший его идеи Дж. Сёрль. Типологии обоих строились на допущении, что коммуникативный смысл высказывания тождествен интенции говорящего, то есть
тому, что говорящий намеревался сказать/сделать своими словами. Сёрль, например, свел все многообразие речевых актов к пяти основным:
- репрезентативы - мы сообщаем людям о том или ином положении вещей;
- директивы - мы пытаемся побудить их что-либо сделать;
- комиссивы - мы связываем себя тем или иным обязательством;
- экспрессивы - мы выражаем те или иные свои переживания;
- декларативы - мы производим изменения посредством своих высказываний.
Предложенная типология отличается завидной стройностью, но имеет и неявное "слепое место". Возможным возражением может быть то, что речевой акт по определению протекает не в вакууме, а в ситуации-контексте, предполагает участие по крайней мере двух субъектов, причем адресата или адресатов нельзя считать лишь пассивными восприемниками посланий говорящего. Даже в ситуации устного общения (лицом к лицу), когда контекст и цель взаимодействия как будто бы определены соприсутствием собеседников, смыслы не передаются гарантированно и необязательно совпадают у говорящего и воспринимающего речь. По-своему на этом настаивали и Р. Якобсон (в его схеме коммуникации адресат присутствует как активный фактор), и М. Бахтин (в его трактовке слушатель - полноправный участник речи). Учета требует не только интенция говорящего, но и интенции всех партнеров по диалогу, а также то обстоятельство, что контекст общения ими, во-первых, может определяться по-разному и, во-вторых, не всегда рационализируется в полной мере. Даже однословный речевой акт предстает в итоге маленькой драмой, способной иметь разный, неожиданный смысл для участвующих в ней лиц.
Пример из практики
В качестве иллюстрации того, как многосложен акт общения, можно привести ироническую зарисовку, выполненную американским писателем и философом О. У. Холмсом (1809-1894), большим знатоком и любителем разговорных практик.
Когда общаются двое, например, Джон и Томас, - пишет он, - реально в общении участвует целый виртуальный "коллектив", а именно: Джон как он есть; Джон как он себя воображает; Джон как его воображает Томас - и то же со стороны Томаса. Все эти Джоны и Томасы не равны друг другу, часто даже непохожи друг на друга, могут не подозревать друг о друге, но в разговоре все имеют значение. "Допустим, Джон как он есть стар, скучен и уродлив. Но, поскольку высшие силы не одарили людей способностью видеть себя в истинном свете, вполне вероятно, что Джон воображает себя юным, остроумным и привлекательным и в разговоре исходит из этого идеала. Допустим, что Томас, со своей стороны, видит в партнере искусного притворщика, - и тогда, как бы тот ни был простоват и глуп, в разговоре, поскольку это касается Томаса, он будет фигурировать как искусный притворщик. То же можно сказать и о трех Томасах. Приходится заключить, что до тех нор, пока не родится на свет человек, знающий себя не хуже своего Создателя или видящий себя ровно так, как его видят другие, в разговоре двоих всегда будут участвовать по меньшей мере шестеро. И тот из них, кого мы назвали человеком как он есть, в философском смысле наименее существен".
Адаптируя свою теорию к реальной сложности речевого взаимодействия, Сёрль предложил различать прямые и косвенные речевые акты. В прямом речевом акте, по мысли ученого, интенция - коммуникативная цель говорящего - заявлена однозначно (он имеет в виду ровно то, что говорит) и гак же однозначно понимается слушателем, - таким образом для понимания достаточно чисто языковых параметров. Когда судья говорит "Виновен", нет места для разночтений, возможна лишь юридическая апелляция. Но такие прямые и одновременно жестко конвенциональные акты - не самые распространенные в наших речевых практиках. Возможны, и даже очень многочисленны, признает Сёрль, случаи, когда говорящий, помимо прямого значения собственных слов, имеет в виду что-то большее или совсем другое, не говоря уже о значениях, которые этим же словам может приписать адресат. Косвенность - не что иное, как рассогласование между буквальным и коммуникативным смыслом высказывания. Например, фраза Я хочу, чтобы вы это сделали по форме представляет собой утверждение (волеизъявление), но по сути своей это просьба, или иначе - просьба, выраженная посредством утверждения. Фраза Вы разве не видите, что перегородили проезд? по грамматической форме представляет собой вопрос, а в контексте может быть обвинением или требованием (водителю - переставить машину). Нетрудно представить себе и менее тривиальные ситуации: например, приказ (уж на что жесткий вид речевого акта!) может принять форму вопроса, совета или даже иронического комплимента. "Представим ситуацию, когда офицер видит дневального и говорит что-нибудь вроде: Вы замечательный дневальный, Петров Данная реплика, скорее всего, произведет эффект приказа "немедленно встаньте и несите службу как полагается": бедный солдат вытянется по струнке и скажет Виноват ! (а то и Есть) ... Если офицер, чтобы разбудить спящего, гаркнет Благодарю за службу , то какой будет ответ?.."
Сёрль поначалу выделил косвенный речевой акт как особый тип и в некотором роде отклонение от нормы прямого речевого действия. В дальнейшем философы и лингвисты пересмотрели эту позицию, признав, что в живых ситуациях общения косвенность присуща почти любому акту речи. Если считать прямое выражение языковой нормой, то "не прямота" - норма речевого выражения и даже, в каком-то смысле, важнейшая антропологическая характеристика речи. Если бы люди говорили "чистыми пропозициями", смысл которых не зависит от контекстов общения, мы жили бы в другом мире - более рациональном, предсказуемом, прозрачном, но и более скучном, чем тот, в котором живем. Реалии живой речи, которой мы пользуемся в коммуникации, повседневной и не повседневной, совсем не таковы.
Самое нехитрое высказывание многофункционально, открыто интерпретации в контексте, который в свою очередь может восприниматься по-разному, то есть тоже открыт толкованию. Возьмем как пример простейшую фразу: Сегодня хорошая погода. Как прямое утверждение факта она имеет содержательную ценность, близкую к нулевой (если исключить
особые обстоятельства, в которых один из участников диалога нуждается в метеорологической информации, но по каким-то причинам лишен доступа к ней). Однако в конкретной ситуации, как косвенное выражение расположения, неформальной дружеской симпатии, это же "высказывание ни о чем" может быть исключительно важно, даже драгоценно. Или представим себе те же слова, сказанные с просительной интонацией ребенком родителю, давно обещавшему поход в зоопарк: теперь это уже просьба или мольба, опять-таки выраженная косвенно.
О косвенном смысле (интенции, коммуникативной цели) мы судим всякий раз применительно к конкретному взаимодействию - на основании не только произнесенных слов, но также их тона, модуляции голоса, жестов и многих других факторов и обстоятельств общения. Они, в свою очередь, могут контролироваться или не контролироваться говорящим и толковаться по-разному воспринимающим речь, в том числе и превратно. К примеру, фраза Я собираюсь надеть вечернее платье , взятая сама но себе, есть констатация вполне однозначного намерения. Но представим себе бытовую ситуацию: муж и жена собираются в гости, она входит в комнату и застает его "уже одетым" в футболку и джинсы. В этом контексте высказывание сохранит смысл как констатация, но приобретет, несомненно, и дополнительный, ситуативно куда более важный посыл (побуждение переодеться). Разумеется, адресат может не отреагировать на этот косвенный смысл или вообще не заметить его, что чревато болезненным переживанием коммуникативной неудачи, напряжением в семейных отношениях.
Пример из практики
Представим себе нехитрую бытовую сценку: маленький ребенок завязывает разговор с незнакомым мужчиной на скамейке в парке, а мать обрывает его с деланной строгостью: "Не приставай к дедушке!" "Что вы, мне приятно!", - отзывается сидящий на скамейке. Какие действия производят в данном случае участники общения? Разумеется, ребенок едва ли воспринимает собственную речь как приставание, а повелительная реплика матери обращена столько же к нему - как приказ, сколько и к взрослому участнику общения - как жест вежливости, извинение за невольное нарушение ребенком неписаных правил поведения в публичном месте. Не исключено, впрочем, что сама женщина при этом невольно оскорбляет собеседника, называя его дедушкой. Ответные слова мужчины могут быть искренним выражением эмоции или вынужденно-формальным жестом, и от того, как именно они будут истолкованы и восприняты, зависит дальнейшее развитие или иссякание ситуации общения.
Если даже при взаимодействии лицом к лицу мы не всегда точно "знаем, что говорим", и не всегда можем предугадать эффект собственного высказывания, - что говорить о дистантном общении, например, через средства массовой информации, когда число посредующих звеньев, факторов и контекстов восприятия резко возрастает, а контроль над многомерностью действий слова практически невозможен. Тут перформативные эффекты могут оказаться - и, как правило, оказываются - разнообразны, неожиданны и чреваты дорогостоящими (даже и в буквальном смысле) последствиями.
Пример из практики
Рассмотрим в качестве примера действие фразы политика, произнесенной спонтанно, мгновенно разлетевшейся в эфире и ставшей предметом толков и толкований. Такой была, к примеру, реплика Президента Российской Федерации В. В. Путина в интервью американскому телеведущему Ларри Кингу, данном вскоре после гибели в 2000 г. подводной лодки "Курск". На вопрос шоумена: "Так скажите же, что случилось с подводной лодкой?" - прозвучал ответ: "Она утонула". Констатация очевидного факта подразумевала демонстративный отказ от коммуникации ("не буду отвечать на вопрос, скажу только то, что вы и сами знаете"), и это был, безусловно, сильный перформативный жест, который произвел шоковое впечатление на аудиторию и англо-, и русскоязычную. При этом смысл ему приписывался самый разный - отсюда бурная публичная дискуссия по следам выступления Путина. Одни усмотрели в его словах холодный цинизм, другие - умение "держать лицо" перед противником; кто-то предвидел как следствие этого эпизода политический крах, а кто-то, напротив, - выигрыш...
В большинстве реальных жизненных ситуаций одно высказывание способно осуществлять сразу несколько действий, в том числе порой взаимоисключающих.
Проблема классификации речевых актов
В попытках создать стройную классификацию речевых актов приняло участие немало философов и лингвистов, но выстроить единую "грамматику" не удалось никому - именно потому, что критериев построения слишком много и число конфигураций, в которые они могут складываться, практически бесконечно. Это не мешает исследователям продолжать усилия, проводя границы и выделяя категории, условность которых все хорошо понимают, - к этой увлекательной и небесполезной (в рамках решения той или иной конкретной задачи) работе может приложить руку любой из вас. К примеру, можно различать ритуальные и неритуальные речевые акты (отчасти этот способ классификации пересекается с делением их же на конвенциональные и не конвенциональные). Ритуал предполагает действие (в том числе речевое) в рамках традиционного, принятого и привычного порядка, не сопряженное с самостоятельным выбором и творческим решением; неритуальный акт, наоборот, предполагает полноту ответственности говорящего за слова и действия слов. Ритуалы могут быть как жесткими, с четко фиксированными формами (инаугурация президента, принесение воинской присяги, религиозный обряд и т.д.), так и относительно свободными: таковы в большинстве бытовые речевые ритуалы. Последние любопытны тем, что исполняются нами автоматически, а замечаются скорее в случае невыполнения. Скажем, некто, здороваясь с коллегой в коридоре, спрашивает, как дела, слышит в ответ: "Нормально, у тебя?" - бросает "ниче" и идет дальше... Интересуется ли он всерьез тем, как поживает его собеседник? Действительно ли у него самого все в порядке? Эти вопросы в данной ситуации, скорее всего, не встают перед коммуникантами. Но, если в ответ на приветствие другой человек
демонстративно отвернется и пройдет мимо, отказ от участия в ритуале сразу окажется значимым. Разумеется, нельзя исключить и того, что за безличным "как дела?" может стоять вполне искренний и конкретный интерес, - его наличие может перевести ритуальный контакт в плоскость практического, индивидуального неритуального взаимодействия.
Подытоживая, стоит сказать, что сложность работы с речевой коммуникацией, в том числе работы по классификации речевых актов, обусловлена тем, что мы имеем дело не с объективным языковым материалом, а с разнообразными проявлениями человеческой субъективности, не только чужой, но также и собственной. Пытаясь понять и определить намерения, цели общающихся людей, сам исследователь неизбежно выступает в роли участника общения. Позиция "вне находимого наблюдателя" (выражение М. Бахтина) никогда не является стопроцентно объективной - с ней всегда сопряжен тот или иной вид предвзятости, в которой важно отдавать себе критический отчет. Та степень объективности, на которую может рассчитывать естествоиспытатель или "классический" лингвист при работе с языковым материалом, недостижима при работе с человеческой коммуникацией, что не препятствует, разумеется, ее научному анализу.
- U.HT. no: Gibian P. Oliver Wendell Holmes and the Culture of Conversation. Cambridge University Press, 2004. P. 196.
- Дементьев В. В. Теория речевых жанров. М., 2010. С. 178.
Интенция (от лат. intentio - стремление) - это намерение, цель, направление или направленность сознания, воли, чувства на какой-либо предмет.
Коммуникативная интенция - намерение осуществить речевой акт для решения коммуникативной задачи.
Термин «интенция» ввели в современную лингвистику последователи Дж.Остина, одного из создателей теории речевых актов. Задачей нового понятия было достижение более высокой точности в описании иллокуции и иллокутивной функции - второго уровня анализа высказывания (наряду с первым уровнем - локуцией и третьим - перлокуцией). Интенция включается в иллокутивный аспект. Кроме интенции, к иллокутивному аспекту относятся различные условия речевого акта. Перлокутивный аспект включает соотнесение речевого акта с его результатом, т.е. выяснение того, действительно ли говорящему удалось побудить слушающего к какому-то действию.
Иллокуция - одна из составляющих речевого акта, выполнение действия посредством речи: побуждение (просьба, приказ), вопрос, сомнение, утверждение, обещание. (Большой Энциклопедический словарь)
Локуция - одна из составляющих речевого акта - собственное говорение, характеризуемое дикцией, скоростью речи, ее правильностью и т.п., без учета намерений говорящего и достигаемого при этом эффекта. (Большой Энциклопедический словарь)
Перлокуция - одна из составляющих речевого акта, эффект, достигаемый в результате иллокуции. (Большой Энциклопедический словарь)
В существующих определениях интенции акцентируются ее различные аспекты. По определению логика Г.П. Грайса, интенция представляет собой намерение говорящего сообщить нечто, передать в высказывании определенное субъективное значение. Это субъективное значение сводится к понятию, выражаемому глаголом «подразумевать», «говорящий подразумевает нечто, передавая какую-либо информацию». В ходе дальнейшей разработки понятия субъективного значения Г.П.Грайс использует понятие «языкового общества», в котором происходит передача информации. Таким образом, интенция говорящего и успех ее распознавания слушающими были соотнесены с господствующими в данном языковом сообществе «соглашениями» относительно значения тех или иных выражений. Естественно, что условием успеха распознавания интенции индивидом является его включенность в языковое сообщество. Дж.Серль дополнил число факторов, влияющих на формирование интенции говорящего и распознавание ее слушающим. Он отметил, что при идентификации интенции, реализованной в очередном речевом акте, и говорящий, и слушающий ориентируются на то, что было ими высказано ранее к моменту этого речевого акта.
Э. Кошмидер соотносит интенцию как «мыслимое, содержащееся в мысли» с обозначаемым, противопоставляя ее, таким образом, обозначающему. О.С.Ахманова приводит определение, согласно которому интенция понимается как потенциальное или виртуальное содержание высказывания. В этом определении интенция противопоставляется актуальному или высказанному содержанию.
В психологии речи интенция понимается как первый этап порождения высказывания (А.А.Леонтьев, А.М.Шахнарович). За нею следуют мотив, внутреннее проговаривание и реализация.
В толковании Я. Хоффмановой интенция отождествляется с целью высказывания. Если следовать классификации высказываний по их общей цели, каждую из таких целей можно соотнести с обобщенной интенцией говорящего: сообщить, осведомиться о чем-либо, или побудить к чему-либо. Однако исследователи обычно не останавливаются на столь абстрактном понимании интенции. Они детально анализируют коммуникативные интенции, выделяемые в диалогах на естественных языках, и на их базе пытаются составлять универсальный каталог коммуникативных интенций, пригодный для многих современных языков.
Коммуникативная интенция (коммуникативное намерение) соотносится с выражением различных интенциональных состояний сознания и, вследствие этого, парадоксальным образом охватывает более широкий круг явлений, чем выражение намерения (интенции) в психологическом смысле - как одного из таких интенциональных состояний. Так, Дж. Серль, следуя философской традиции, понимает под интенциональными состояниями широкий спектр ментальных состояний, связанных с обращенностью сознания вовне, а не на самого себя. Дж. Серль разграничивает интенцию и интенциональность, отмечая: «намерение сделать что-то является лишь одной из форм интенциональности наряду с верой, надеждой, страхом, желанием и т.п.». Это разграничение Дж. Серль реализует в своей классификации иллокутивных актов: «Намерение объединяет обещания, клятвы, угрозы и ручательства. Желание или потребность охватывает просьбы, приказы, команды, мольбы, ходатайства, прошения и упрашивания». Тем не менее, все соответствующие глаголы, как обещать, клясться, угрожать, ручаться, так и просить, приказывать, ходатайствовать и т.д. могут, наряду с обозначением речевого акта, называть коммуникативную интенцию говорящего.
Для наименования интенций могут использоваться не только глаголы (прежде всего глаголы речевых действий), но и имена существительные, выражающие идентификацию, возражение, приветствие, время, отказ, попытку, принуждение, предложение и др.
Понятие интенции имеет давнюю историю. Создатели теории речевых актов заимствовали его из терминологического аппарата философских наук. Оно появилось еще в средневековой схоластике и обозначало намерение, цель и направленность сознания, мышления на какой-нибудь предмет. Общим правилом схоластики было различение первой и второй интенции. Первая интенция есть понятие, первоначально сформированное умом. Объект его - реальность, данная человеческому разуму. Вторая интенция формируется через изучение и сравнение первых интенций. Ее объект находится в самом разуме, представляя собой логический закон, форму мысли или какую-нибудь отдельную мысль. На основании этого различения Фома Аквинский определил логику как учение о вторых интенциях. В самой логике интенцией называется также большая (первая) посылка силлогизма.
Силлогизм - специальная форма умозаключения от общего к частному. Силлогизм представляет собой заключение, следующее из двух посылок, содержащих утверждения о соотношении объемов двух классов или о принадлежности некоторого элемента определенному классу. (Большой Энциклопедический словарь)
Если интенция как акт направленности сознания не предназначена говорящим для речевого выражения, то она не является коммуникативной интенцией и, соответственно, предметом лингвистического анализа. Из этого не следует, что выраженная коммуникативная интенция обязательно должна совпадать с действительной интенцией говорящего, или что говорящий всегда стремится к тому, чтобы слушающий распознал его действительную интенцию. В случаях коммуникативных неудач или сознательного введения слушающего в заблуждение часто имеет место несовпадение действительной интенции говорящего и коммуникативной интенции, предоставляемой говорящим в высказывании для распознавания слушающему.
На основе обобщения «элементарных» интенций, реализующихся в отдельных речевых актах, возможно выделение обобщенных системно-языковых интенциональных образований - интенциональных полей. Эти интенциональные поля объединяют средства, используемые языком для выражения определенной интенции. Говорится также об интенциональности или неинтенциональности строевых грамматических средств языка в смысле их участия или неучастия в реализации намерений говорящего (А.В.Бондарко).
Наряду с интенцией отдельного высказывания ведутся исследования интенции целого текста (интенциональный анализ текста). Подчеркивается, в частности, текстообразующая функция интенции и возможность классификации текстов по преобладающей интенции, по определенности/неопределенности, выраженности/скрытости интенции в тексте и т.д.
Эти исследования, помимо теории речевых актов, опираются и на более раннюю отечественную традицию - учение В.В.Виноградова об образе автора и учение К.А.Сюннеберга об ораторском намерении. В первом подчеркивается соотношение целевой установки и содержания текста с языковыми средствами, использованными для выражения мыслей (В.В.Одинцов). Во втором предлагается подробная классификация «видов речи» с установкой на намерение говорящего в порядке возрастания интенсивности волевого начала (Л.К.Граудина).
Коммуникативная интенция (речевая интенция) - это намерение говорящего выразить некий коммуникативно-значимый смысл с помощью речевых средств, то есть осуществить речевой акт для решения коммуникативной задачи. (Лингвистический энциклопедический словарь)
Речевой акт -- отдельный акт речи, чаще всего представляет собой двусторонний процесс порождения текста, охватывающий говорение и протекающие параллельно и одновременно слуховое восприятие и понимание услышанного. При письменном общении речевой акт охватывает соответственно написание и чтение (зрительное восприятие и понимание) написанного, причём участники общения могут быть отдалены друг от друга во времени и пространстве. Речевой акт есть проявление речевой деятельности. (Лингвистический энциклопедический словарь)
Коммуникативная задача возникает в ходе совместной речевой деятельности, при необходимости передать или получить информацию. Ее решение возможно как речевыми (вербальными), так и неречевыми (невербальными) действиями. (Лингвистический энциклопедический словарь)
Коммуникативная задача реализуется в четырех основных сферах общения:
- 1. Социально-бытовой,
- 2. Социально-культурной,
- 3. Общественно-политической,
- 4. Профессиональной и учебно-профессиональную (учебно-научная, сфера профилирующих дисциплин).
В основе коммуникативной интенции лежат потребности, мотив и цель, то есть побуждающие факторы речевого действия, а также денотат значения речевого высказывания. Коммуникативные интенции определяют речевое поведение коммуникантов. Коммуникативные интенции различают по следующим признакам: репликообразующие, приводящие к коммуникативному результату с помощью одного высказывания (благодарить, обещать, извиняться и др.), и текстообразующие, приводящие к результату с помощью ряда высказываний в диалоге (заставлять, спорить и др.) или в монологе (определять, рассуждать и др.).
Коммуникативная интенция, намерение не только определяет роль собеседников как непосредственных участников акта коммуникации, но и выступает своего рода регулятором вербального поведения партнеров.
Коммуникативная интенция тесным образом связана с мотивацией (мотивом) конкретного речевого (вербального) воздействия. В этой связи мотив раскрывает непосредственно характер конкретного речевого произведения (речевого действия), в то время как коммуникативная интенция указывают на целеполагание говорящего, на преследуемую им цель в использовании такого действия.
Введение
Глава I. СЕМАНТИЧЕСКОЕ ИСТОЛКОВАНИЕ РЕЧЕВОЙ ИНТЕНЦИИ НЕОДОБРЕНИЯ И ЕЕ КОММУНИКАТИВНЫЕ РЕАЛИЗАЦИИ
1.1. Понятие речевой интенции 9
1.2. Номинации речевой интенции неодобрения и лексико-семантическая группа неодобрения 12
1.3. Реализация речевой интенции неодобрения в нарративных конструкциях 23
1.4. Способы воплощения речевых интенций в коммуникативном режиме 30
1.5. Речеактовые реализации интенции неодобрения 42
1.6. Коммуникативно-семантическая группа «Неодобрение». Коммуникативно-функциональное поле неодобрения 47
Выводы по первой главе 55
Глава II. ОПИСАНИЕ РЕЧЕВОЙ ИНТЕНЦИИ НЕОДОБРЕНИЯ В КОММУНИКАТИВНО-ПРАГМАТИЧЕСКОМ АСПЕКТЕ
2.1 Неодобрение как проявление речевой агрессии 60
2.2. Компоненты коммуникативной ситуации. Ситуация неодобрения 66
2.3. Неодобрение как речевой жанр 74
2.4. Коммуникативно-прагматическая характеристика дискурса неодобрения; 84
2.5. Описание дискурса неодобрения с точки зрения речевых ходов и интенциональных значений 95
2.6. Перлокутивность речевого акта неодобрения 103
2.7. Косвенные вопросительные речевые акты как языковая причина коммуникативных неудач 109
2.8. Невербальные проявления интенции неодобрения 114
Выводы по второй главе 118
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 123
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 128
СПИСОК СЛОВАРЕЙ 145
Введение к работе
Данное диссертационное исследование посвящено коммуникативно-прагматическому описанию речевой интенции с общим значением неодобрения. Речевая интенция оказывается смыслообразующей интенциональной основой любого высказывания, поэтому именно она определяет содержание коммуникативного акта, организует и определяет его речедеятельную силу. В русском языке речевая интенция со значением неодобрения воплощается в разнообразных речевых актах и дискурсах.
В русле исследований прагмалингвистики, теории речевых актов, анализа дискурса актуальным является описание речевых актов и дискурсов с конкретным интенциональным значением, выявление основных моделей речевого взаимодействия (Апресян 1986; Арутюнова 2002; Богданов 1990; Вежбицка 1985; Падучева 2002; Почепцов 1987; Романов 2002; Сусов 1979; Федосюк 1997; Формановская 1998, 2002 и др.).
Внутренний мир человека отражается в языке, как в лексемах - номинативный аспект, так и в сообщениях адресату (высказывание, дискурс) -коммуникативный аспект. Анализ существующих работ по прагматике и теории речевых актов, наблюдения над конкретным языковым / речевым материалом привели нас к убеждению о возможности трехаспектного описания интенции с общим значением неодобрения: с позиций средств ее номинации, с точки зрения коммуникативных и прагматических ее характеристик, условий и правил функционирования, а также с точки зрения описания и систематизации реализующих ее языковых и речевых единиц.
Необходимо подчеркнуть, что различение номинативного и коммуникативного аспектов при оперировании понятием речевой интенции принципиально важно. Номинации речевых интенций - это лексические единицы, подвергаемые рассмотрению по методике семантического анализа. Именно лексико-семантическая группа (далее - ЛСГ) глаголов речи лежит в основе номинаций речевых интенций.
В работе рассматриваются основные факторы, которые оказывают влияние на выбор и употребление вербальных и невербальных средств в высказываниях и дискурсах неодобрения. Рассмотрение и описание явлений языка как инструмента для достижения коммуникативных целей говорящего, анализ перлокутивных актов с точки зрения коммуникативно-прагматического подхода являются актуальными для повышения эффективности взаимопонимания при общении. Данная работа входит в общую проблематику современной коммуникативной лингвистики, исследующей коммуникативные процессы в антропоцентрической парадигме языкознания.
Объектом исследования является речевая интенция с общим значением неодобрения, а также семантическая и коммуникативно-прагматическая характеристика языковых / речевых единиц, реализующих эту интенцию.
Предметом исследования служат способы называния и выражения речевой интенции неодобрения (вербальные и невербальные), мотивы и цели, стратегии и тактики коммуникантов, статус и социальные роли общающихся, ситуации общения, социальные нормы, правила, конвенции.
Научная новизна работы заключается в комплексном описании способов выражения речевой интенции неодобрения (с позиций номинативного и коммуникативно-прагматического подходов). Интенциональность речевых актов предполагает возможность их отбора, что исключительно важно для построения коммуникативной модели. Выявление наиболее типичных способов выражения неодобрения и возможных перлокутивных эффектов позволяет определить способы понижения порога агрессивности, проявляющейся на уровне вербального общения, выявить наиболее пригодные для сохранения социального равновесия выражения коммуникативных намерений общающихся. Подобное комплексное описание позволит получить целостное представление об интенции неодобрения как единице, в которой взаимодействуют языковое и внеязыковое содержание.
Цель состоит в номинативном и коммуникативно-прагматическом описании речевой интенции неодобрения, дискурса неодобрения и его составляющих - речевых актов, которые реализуют данную интенцию.
Для достижения поставленной цели в диссертации решаются следующие задачи:
определить лексический массив языковых единиц с общим значением неодобрения методом сплошной выборки из толковых словарей русского языка;
определить состав ЛСГ с общим значением неодобрения в языковой системе;
рассмотреть функционирование номинаций речевой интенции неодобрения в нарративных контекстах;
определить состав коммуникативно-семантической группы «Неодобрение»;
выявить особенности построения дискурса неодобрения с коммуникативно-прагматических позиций;
6) выявить типизированные перлокутивные эффекты, связанные с реа
лизацией речевых актов (далее - РА) неодобрения.
Методы исследования; метод сплошной выборки с привлечением элементов статистического анализа, метод компонентного анализа, социолингвистический анализ ролевых взаимодействий коммуникантов, прагма-лингвистический метод исследования РА и дискурсов неодобрения.
Материалом исследования послужили фрагменты текстов из разговорной речи, имитация устного речевого общения, зафиксированная в художественной литературе. Картотека насчитывает 1700 дискурсов с общим значением неодобрения.
Отдавая себе отчет в том, что интонация в высказывании с точки зрения выражения интенционального значения способна придавать высказыванию значение, которое не выражено в лексическом составе этого высказыва-
ния, мы обращаем внимание лишь на некоторые типы подобных конструкций, потому что исследование интонации - тема отдельной диссертации.
Теоретическая значимость исследования определяется тем, что подобное дифференцированное описание речевых единиц с учетом их языковой семантики и функционирования вносит вклад в разработку коммуникативно-прагматического направления теории речевого общения.
Практическая значимость состоит в том, что результаты исследования могут быть использованы в учебных курсах по современному русскому языку, теории общения, общему языкознанию, а также в практике обучения русскому языку иностранцев. Знание типичных способов выражения неодобрения, овладение стратегиями и тактиками поведения в коммуникативной ситуации неодобрения позволит коммуникантам выбирать наиболее эффективные средства воздействия на адресата и планировать перлокутивный эффект.
На защиту выносятся следующие положения.
1. В системе языка речевая интенция неодобрения номинируется инфини
тивами, девербативами, глагольно-именными словосочетаниями соответст
вующего интенционального характера.
2. Номинации речевой интенции неодобрения, синтагматические воз
можности номинаций используются при формировании нарративных контек
стов. Нарративный режим рассказывает о событиях, отклоняющихся от нормы
и, следовательно, вызывающих неодобрение наблюдателя / говорящего.
Высказывания, реализующие интенцию неодобрения, составляют коммуникативно-функциональное поле неодобрения. Центральной частью поля является коммуникативно-семантическая группа «Неодобрение».
Речевая интенция неодобрения является одним из важных компонентов социальной коммуникации, отражающим рост агрессии, в том числе и речевой, в современном обществе.
6. Коммуникативное намерение / замысел говорящего в речевом акте неодобрения ставит целью добиться изменения отношений, действий, состояний
Апробация работы. Основные положения диссертации и результаты исследования обсуждались на заседаниях кафедры русского языка Тверского государственного университета, были представлены на XVI, XVII и XVIII Тверских межвузовских конференциях ученых-филологов (Тверь 2002, 2003,2004).
Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы, списка словарей.
Понятие речевой интенции
Конкретно-коммуникативные смыслы, выраженные в процессе общения, связываются с понятием коммуникативного намерения (речевой интенции) говорящего. В научной литературе существует большое число толкований понятия «интенция». Необходимо дать более или менее четкое определение понятию «речевая интенция», потому что именно речевая интенция как научная абстракция и, что более важно, как конкретная реалия в ее языковом воплощении является предметом нашего исследования.
Понятие речевой интенции было введено последователями Дж. Остина с целью уточнения его идей относительно иллокутивного уровня анализа РА. Литература, описывающая различные точки зрения, демонстрирует «широкий» и «узкий» подходы к пониманию данной категории. В «широком» смысле интенция понимается как «установка на смысл будущего высказывания» (Колшанский 1979: 53) или как своеобразный сплав потребности, мотива и цели. При таком подходе интенция является «основной стратегической целью сообщения, которая сформировалась на основе определенных потребностей и мотивов общения, которая реализуется автором «пошагово» с использованием оптимальных речевых средств» (Галлямова 2001: 104). В «узком» смысле интенция соотносится с понятием иллокутивного акта (т.е. под интенцией понимается действенное назначение, целеустановка РА).
Понятие «интенция», т.е. намерение, толкуется в словарях как «предположение сделать что-нибудь, желание, замысел». В отличие от «желания», которое представляет собой влечение, стремление к осуществлению чего-нибудь, «замысел» истолковывается как задуманный план действий, поэтому представляется целесообразным связывать интенцию, прежде всего, с замыслом.
Интенцию, по мнению О.Г. Почепцова, можно обозначить как «разновидность желания, которое сформировалось на основе определенных целей и мотивов говорящего и для реализации которого носитель коммуникативного намерения предпринимает определенные шаги, используя оптимальные языковые средства» (Почепцов 1986: 170).
И.П. Сусов определяет интенцию как «основной текстообразующий фактор, организующее звено в многослойной содержательной структуре речевого произведения» (Сусов 1979: 101).
«Речевая интенция - это намерение совершить действие с помощью такого инструмента, как язык - речь, т.е. осуществить речевое действие в коммуникативной деятельности, взаимодействии с партнером» (Формановская 2002: 29). Н.И. Формановская считает, что интенция - коммуникативное намерение - может явиться как замысел строить речь в информативном или фа-тическом ключе, в официально-деловом, разговорном или ином стиле, в монологической или диалогической форме, устно или письменно, в той или иной стратегии и тактике.
Интенция играет особую роль в процессе речевого общения. Главная трудность изучения интенций заключается в сложности и уникальности самого объекта исследования. Относясь к внутренней сфере человека и являя собой определенные ментальные психические состояния, коммуникативные намерения в значительной степени нечетки, смутны, что очень затрудняет их исследование.
Интенциональный анализ текстов также связан с определенными трудностями. В реальном общении лишь немногие РА употребляются в своем прямом значении. Высказывания в речи всегда обрастают различными экстралингвистическими событиями, поэтому значение любого высказывания, даже очень простого по составу лингвистических единиц, всегда является многомерным, коммуникативное намерение говорящего - глубоко скрытым в значениях внешних слов, часто весьма далеких от истинных мотивов речи. Совершенно нейтральные с точки зрения коммуникативной направленности предложения информативного характера могут пониматься не только с позиций системного значения, но и с позиций ситуативного интенционального значения в конкретном речевом употреблении. Чтобы установить прагматический тип того или иного РА, необходимо обращаться к экстралингвистическому анализу ситуации, анализу контекста.
Речевая интенция имеет структурообразующее влияние двоякой силы: с одной стороны, это своеобразный психический денотат соответствующей лексемы: обвинять, упрекать и др. С другой стороны, это мотивирующая и целевая установка воздействовать на адресата и взаимодействовать с ним с помощью интенции - пропозиции высказывания: обвиняю вас и т. д.
Речевая интенция как психическое состояние и когнитивный конструкт определяется мотивом и целью употребить высказывание, поэтому, как замысел говорящего, имеет волевую установку, планирование воздействия на адресата и последующего взаимодействия с ним, предвидение респонсивных действий адресата.
Речевая интенция - одна из центральных категорий теории речевой деятельности и речевого общения. Несмотря на многообразие толкований понятия речевой интенции, можно выделить наиболее общие ее характеристики: речевое намерение мотивирует РА, лежит в его основе, воплощается в интенциональном смысле, который имеет разные способы языкового выражения.
Речевая интенция неодобрения составляет неотъемлемую часть речевого общения, часто осложняет отношения партнеров коммуникации. Интенция неодобрения - негативное проявление для адресата, способное перевести общение коммуникантов из кооперативного русла в конфликтное.
Номинации речевой интенции неодобрения и лексико-семантическая группа неодобрения
Обвинять, упрекать, попрекать и т. д. человека можно не только какими-либо неречевыми действиями и поступками, которые интерпретируются как обвинение, упрек, попрек и т. д., но и посредством произнесения некоторого перформативного высказывания. Именно поэтому лексемы, номинирующие речевые действия, являются объектом нашего внимания и исследования.
Из работ по прагматике, теории речевых актов известно, что функцию номинаций речевых интенций коммуникантов выполняют как глаголы, так и существительные. «Семантика глагола есть нечто более сложное, чем простое обозначение действия, процесса или состояния. Глагол можно, с нашей точки зрения, рассматривать не столько как обозначение разных процессов, действий, состояний, что правильно, но недостаточно, сколько как обозначение свернутых ситуаций, относящихся либо к описанию человеческой деятельности, либо к описанию положения дел, прежде всего описанию межпредметных связей и отношений» (Кубрякова 1985: 148, цитир. по: Валеева 2000: 38).
Перечень номинаций и глаголов с иллокутивной силой упрека был дан в диссертации Е.П. Савельевой (Савельева 1991), она же определила и состав ЛСГ упрека. Выявление списка номинаций речевой интенции со значением упрека осуществлялось Е.П. Савельевой с опорой на толковый словарь русского языка (Ожегов 1988). «Правильность такого решения вопроса очевидна. Именно в словаре в виде содержащихся в нем наименований отражен и обобщенно зафиксирован опыт носителей языка, отражена картина мира, существующая в общественном языковом сознании» (Савельева 1991: 43).
Номинации речевой интенции неодобрения составляют соответствующую ЛСГ глаголов и девербативов. Список номинаций речевой интенции неодобрения выявлялся методом сплошной выборки интенциональной лексики из толкового словаря (Ожегов, Шведова 1996) с учетом определений, содержащих разного рода указания на искомое речевое действие. Абсолютным критерием отбора слов - номинаций речевых интенций - оказывается явление перформативности (и, прежде всего, возможность употребления эксплицитного перформатива): «речь равна действию» в прагматических координатах «я - ты - здесь - сейчас» (подробнее о перформатив-ном высказывании - п. 1.5.).
Обращение к понятию перформативного высказывания, в котором не употребляется эксплицитный перформативный глагол, является весьма важным: расширяется число интересующих нас лексем. Известно, что существует большая группа иллокутивных глаголов типа упрекать, оскорблять, обвинять и т. д. («иллокутивные самоубийцы»). Эти глаголы в принципе не могут употребляться перформативно. Вместе с тем совершенно ясно, что они обозначают речевые действия говорящего, поэтому они также выделяются и соответственно отбираются номинации речевых намерений: упрек, укор, попрек.
Группа речевых интенций со значением упрека, выделенная Е.П. Савельевой, состоит из 15 лексических единиц, объединенных общей семой «выразить неудовольствие, неодобрение, обвинить, упрекнуть».
Список, предложенный Е.П. Савельевой: глаголы: обвинять - счесть виновным, упрекнуть, укорить; инкриминировать - вменить в вину, предъявить кому-н. обвинение в чем-н.; судить - 3. Осуждать, укорять, обвинять в чем-н.; осуждать - выразить неодобрение кому-чему-н., признать плохим; упрекать - сделать упрек; попрекать - делать кому-н. попреки за что-н., ставить что-н. кому-н. в укор; укорять - то же, что упрекать; корить - упрекать, попрекать (разг.); стыдить - то же, что совестить; пенять - укорять кого-н., сетовать на кого-н.; нападать - 2. Резко и неодобрительно выступать; придираться - незаслуженно упрекать, делать выговор за мелкую или кажущуюся провинность (разг.); прицепиться - 2. перен. То же, что придраться (прост., неодобр.); цепляться - 3. перен. Приставать, придираться (прост.); дергать - 5. перен. Беспокоить, мешать кому-н. мелкими требованиями, придирками (разг.).
Учитывая ЛСГ упрека, мы составили ЛСГ с общим значением неодобрения, значительно пополнив список существительными, глаголами и глагольно-именными словосочетаниями со значением неодобрения. ЛСГ неодобрения: грызть - 2. перен. Постоянно придираться к кому-нибудь, бранить (прост.); совестить - устар., разг. То же, что стыдить (укорять, чтобы вызвать в ком-нибудь чувство стыда, раскаяния); усовещивать - (то же, что совестить); ворчать - о человеке: сердито бормотать, выражая неудовольствие; пилить (перен.) - беспрерывно упрекать, попрекать (разг.); брюзжать -говорить брюзгливо, (брюзгливый - постоянно недовольный, надоедливо-ворчливый); срамить - укорять, стыдить, бранить (простор.); песочить -критиковать, бранить; крыть - (обих.-разгов.) грубо бранить, критиковать (прост.); громить - резко и открыто обличать, уничтожающе критиковать (разгов.); выговаривать - делать выговор кому-н.; бичевать - изобличать, подвергать суровой критике; порицать - (книжн.). Относиться к кому-чему-н. неодобрительно, с осуждением; пристыдить (см. стыдить); журить (разг.). Делать легкий выговор, слегка бранить; критиковать - подвергать критике; бранить - 1. Порицать, выражать свое недовольство бранными словами; ругать - грубо бранить; взгреть - (прост., фам., усилит.). Ругая, сделать выговор; костить - (прост., фам., усилит.). Ругать, поносить; костерить - (прост., усилит.). То же, что костить; честить - (прост., обих. - разгов., усилит.). Бранить, обзывать обидными словами; существительные: упрек - выражение неудовольствия, неодобрения, обвинение; укор - упрек, порицание; попрек - обидный упрек, укор; укоризна - то же, что укор; порицание - выражение неодобрения, осуждения; выговор - 2. Строгое словесное внушение, замечание, являющееся высказыванием, наказанием за проступок (офиц.).
Неодобрение как проявление речевой агрессии
Переход современной науки от изучения языка как системы к изучению языковой личности не только затронул вопросы существования и функционирования языка, но еще и очертил круг проблем, связанных с взаимоотношениями говорящих людей. Деятельность людей носит совместный характер, она предполагает кооперацию мотивов, целей, планов и стратегий. «Важнейшая в генетическом плане функция речи - служить организации совместной деятельности общающихся. Коммуникативная функция подчинена ей и вырастает из нее, поскольку передача информации не имеет самодовлеющего значения, сам этот процесс предполагает каждый раз определенное воздействие на общающихся, вовлечение их в той или иной роли в какую-либо деятельность или по крайней мере изменение информационного состояния партнеров по общению» (Сусов 1986: 8).
Современное состояние общества невольно подталкивает людей к агрессивным речевым проявлениям, среди которых свое место занимает и неодобрение (Жельвис 1997). Обращение к неодобрению как к виду речевой агрессии объясняется, во-первых, частотностью употребления высказываний и дискурсов с соответствующей интенциональной семантикой, во-вторых, тем, что неодобрение осложняет коммуникацию, приводя общающихся к конфронтации.
Как отмечает Л.П. Крысин, «в наши дни чрезвычайно высок уровень агрессивности в речевом поведении людей. Необыкновенно активизировался жанр речевой инвективы, использующий многообразные средства негативной оценки поведения и личности адресата - от экспрессивных слов и оборотов, находящихся в пределах литературного словоупотребления, до грубой просторечной и бранной лексики. Все эти особенности современной устной и, отчасти, книжно-письменной речи - следствие негативных процессов, происходящих во внеязыковой действительности; они тесно связаны с общими деструктивными явлениями в области культуры и нравственности» (Крысин 1996: 385-386).
Психологи говорят о биологичности природы агрессии и о том, что агрессия - нормальное естественное состояние. Агрессия при этом рассматривается как «инстинкт борьбы, направленный против собратьев по виду, у животных и у человека» (Лоренц 1992: 5). Понятие «речевая агрессия» в современной лингвистической науке возникло недавно и трактуется неоднозначно. Агрессия -одна из форм человеческого поведения. Субъект и объект речевой агрессии - человек, поэтому налицо обращение к антропоцентрической парадигме. А.П. Сковородников определяет речевую агрессию как «не аргументированное вовсе или недостаточно аргументированное открытое или скрытое воздействие на адресата, имеющее целью изменение его личностных установок (ментальных, идеологических, оценочных)» (Сковородников 1997: 15).
О.Н. Быкова речевую агрессию понимает как форму речевого поведения, нацеленную на оскорбление или преднамеренное причинение вреда человеку, группе людей, организации или обществу в целом. Речевая агрессия мотивирована агрессивным состоянием говорящего и зачастую преследует цель вызвать или поддержать агрессивное состояние адресата (Быкова 1999). Е.Н. Шолохова отмечает: «Предложенное О.Н. Быковой определение не учитывает два очень важных (но одновременно и спорных) момента. Во-первых - степень осознаваемости говорящим агрессивности своей речи {Я вовсе не хотел тебя обидеть). Во-вторых - вероятность восприятия речи собеседником как агрессивной. Речевая агрессия может быть очевидна в силу лингвистических характеристик высказывания (наличие грубых обращений, просторечной, жаргонной и т. п. лексики, инвективных выражений, особых синтаксических конструкций), но, с точки зрения слушающего, не нести в себе ничего обидного, оскорбительного.
Намерение продуцента вызвать определенную и запланированную реакцию у реципиента, которая основана на распознавании данной реакции означает успешное осуществление коммуникативного события. Соответственно, говорящий несет ответственность за содержание своего намерения; у него имеется также причина, неотделимая от природы выполняемого им акта, сделать это намерение явным [Стронсон 1986: 141].
Речевое намерение или интенциональный компонент формируется как стратегический замысел до реализации высказывания. В зависимости от стратегии говорящий / пишущий выбирает прямые либо косвенные способы языковой манифестации интенции. В свою очередь языковой опыт адресата, его коммуникативная компетенция помогают правильно декодировать заключенный в языковых средствах интенциональный компонент.
Говорящий / пишущий по собственному усмотрению или под давлением ситуации может изменить свое речевое намерение в ходе общения, внести в него коррективы. В то же время эксплицитность / имплицитность речевого намерения и связанная с ними иллокутивная сила высказывания зависят в большей степени от целеустановки и мотивов говорящего, от прямолинейности выражения речевых стратегий и от планируемого перлокутивного эффекта. В речевой практике встречаются и такие ситуации, в которых стратегия говорящего не предполагает прямого эксплицирования его действительных намерений. Так, например, различные виды рекламной коммуникации, где основная интенция автора может реализоваться пошагово, либо опосредованно с помощью различных речевых актов.
В каждом случае общения коммуниканты имеют свою установку и свои тактики реагирования. Очевидно, что наряду с интенцией говорящего немаловажное значение имеет и интенция адресата, так как акт коммуникации - это результат взаимодействия интенций всех участников речевого общения. Перлокутивный эффект формируется именно комбинацией интенций участников общения, поскольку «адресат - такой же человек, как и говорящий, и его интенция в коммуникативном акте не менее важна, чем интенция говорящего; <...> и только при удачной комбинации этих двух интенций /благоприятной для говорящего/ возможен ожидаемый говорящим результат - совершение адресатом того или иного действия» [Еремеев 2000: 110]. Несомненно, одно и то же речевое намерение адресанта для достижения запланированного перлокутивного эффекта может корректироваться автором в процессе формирования аллокутивной интенции.
Интенциональная структура высказывания представляет собой весьма сложное явление. Она тесно связана с реализацией целого ряда функций языка и языковых единиц, среди которых следует назвать регулятивную функцию, конативную (прескриптивную), апеллятивную, аффективную, оценочную, интеракциональную (межличностную), дискурсивную, металингвистическую и др. [Демьянков 1989: 65]. Сложность исследования интенциональной структуры речевого акта связана и с тем, что в реальном общении происходит накладывание нескольких различных целей и намерений говорящего. Эффективность речевой стратегии оценивается по достижению либо максимального количества целей, либо в зависимости от их иерархии. Вопрос количества иллокуций в высказывании и их иерархии также не находит единой трактовки. Например, Дж. Остин полагает, что и прямой, и косвенный РА (речевой акт) обладают только одной иллокутивной функцией, иначе коммуникация была бы осложнена .
Однако наши собственные изыскания могут являться убедительными доводами о сосуществовании нескольких иллокуций в речевом акте. Еще Дж. Серль относительно косвенных речевых актов отмечал, что «... один иллокутивный акт осуществляется опосредованно, путем осуществления другого», причем первичный иллокутивный акт в терминологии есть действительная реализация некоего предложения в речи, в то время, как вторичный иллокутивный акт (вторичная иллокуция) определяется буквальным значением предложения [Серль 1986: 196].
Е1аше исследование указывает, что речевые акты, которые являются по формальным признакам одним прагматическим типом, а в речевой реализации способны приобретать другую иллокутивную силу, достаточно активно эксплуатируются в различных типах дискурса, в том числе и рекламного. Приведем примеры социальной рекламы из корпуса рекламных текстов, полученных нами способом сплошной выборки из печатных англоязычных источников: “Smoking kills ”
(Advertising poster, 2009) = “Don"t smoke”, ‘‘Drinking kills brain cells” (Advertising poster, 2012) = ‘‘Don’t drink”. Прагматическим типом данных рекламных текстов является ассертивное высказывание, с помощью которого продуцент реализует директивную интенцию. В следующих примерах коммерческой рекламы директивная авторская интенция формируется с помощью речевых актов рогативов: ‘‘Why not let some strategically placed sparkle make your little black dress look this provocative? ” (Self, 2012) = ‘‘Let some strategically placed sparkle make your little black dress look this provocative ”, ‘‘How do you spell relief? R- 0-L-/-I-D-S” (Victoria, 2008) = ‘‘Buy Rolaids”.
Прагматическим фокусом приведенных ниже рекламно маркированных текстов политического дискурса является интенция утверждения (РА ассертив), которая реализуется опосредованно с помощью вопросительного предложения (РА рогатив): ‘‘Do you want a president who believes that your rights come from God, not from government?” = “We don ’t want a president who believes that our rights come from God, not from government”, “Where are the 9 million more jobs that President Obama promised? ” = “There aren’t the 9 million more jobs that President Obama promised" (M. Romney, Ohio. August 15, 2012).
В значительном количестве случаев, как справедливо отмечает Н. Д. Арутюнова, говорящие нарушают правила коммуникации в поисках косвенного способа выражения некоторого смысла. Основной принцип интерпретации косвенного высказывания состоит в том, что это нарушение касается только «поверхностного» значения речевого акта, «глубинное» же его содержание соответствует требованиям коммуникативных максим. «Адресат, таким образом, исходит из предположения, что максимы речевого общения способны имплицировать передаваемый ему говорящим смысл (conveyed meaning)» [Арутюнова 1985:29].
Для интерпретации косвенных речевых актов используются: 1) теория речевых актов; 2) общие принципы речевого общения; 3) «фоновые сведения» (Hintergrundinfcnnationen) о соответствующих фактах, единые для говорящего и слушающего; 4) способность слушающего к логическим выводам [Конрад 1985: 358]. Распознавание речевого намерения продуцента, согласно изысканиям Р. Конрада, напрямую зависит от соблюдения условий успешности реализации того или иного речевого акта. Так, к условиям успешности побуждения можно отнести следующие основные условия: 1.- Говорящий хочет, чтобы слушающий выполнил действие; 2.- Говорящий имеет намерение побудить слушающего к совершению действия; 3. - Момент времени совершения действия позже, чем момент произнесения; 4(a) - «слушающий обязан выполнить действие»; 4(6) - «слушающий не обязан выполнять действие»; 5. - «слушающий в состоянии выполнить действие»; 6. - «слушающий готов выполнить действие», что обусловлено принятием во внимание социально-ролевых отношений между говорящим и слушающим. Автор обращает внимание, что для актуализации приказов, распоряжений, команд должно быть выполнено условие (4а), а для просьб, предложений, советов и распоряжений необходимым условием является реализация (46). Кроме того, условия успешности для побуждений к действию, которые обычно называют «предварительными» (Vorbereitungsbedingungen), имеют скорее статус прагматических пресуппозиций [Там же, с. 360].
Перенос условий успешности для побудительных высказываний на вопросительные высказывания является осуществимым, если соотносить рогативы с императивными перифразами. Так, высказывание “Steigen Sie jetzt aus? / Вы сейчас выходите?” в зависимости от ситуации является либо косвенным побуждением, либо информационным рогативным РА. Причем особенность таких высказываний заключается в отсутствии структурной общности между пропозициональной частью вопросительного предложения и пропозициональным содержанием подразумеваемого императивного предложения. В примерах типа “Konnen Sie diese Uhr reparieren? / Вы можете починить эти часы?” и “Gibst du mir das Buch? / Ты мне (не) дашь книгу?” пропозиция подразумеваемого императивного предложения практически целиком содержится в самом вопросительном предложении. В некоторых конструкциях просьба эксплицитно выражена в вопросительном предложении словом “bitte”, например, “Konnen Sie bitte diese Uhr reparieren? / Прошу вас, вы можете отремонтировать эти часы?”, “Wiirden Sie mich bitte abschleppen? / Прошу вас, не возьмете ли вы меня на буксир?”, “Gibst du mir bitte das Buch? / Прошу тебя, не дашь ли ты мне эту книгу?”. Очевидно, что в представленных примерах значение просьбы не выводится из значения вопросительного предложения и дополнительных сведений о конкретной ситуации, поскольку они представлены в форме языковой структуры, которую Р. Конрад называет гибридной. В рамках одной пропозиции одновременно реализуются два различных речевых акта, причиной образования которых является наложение двух акторечевых ситуаций [Там же, с. 377].
Следует отметить, что в некоторых работах, посвященных интерпретации имплицитных смыслов косвенных высказываний, выделяется аксиологический компонент. Например, в косвенных вопросительных предложениях аксиологическая переменная полностью / частично исключает вопросительное значение, однако под влиянием контекста может реализоваться то оценочная, то эротетическая переменная или обе одновременно [Масленникова 1999: 147].
Р. Конрад делает некоторые выводы о механизме распознавания реципиентом речевого намерения продуцента применительно к косвенным вопросам: а) действие, которое совершает адресат, не является исключительно результатом установления соответствия между вопросительным предложением и значением ожидаемого императивного предложения; б) адресат действует не только на основе лингвистического анализа возможных значений вопросительных предложений; действия являются результатом интерпретации предложения в рамках известной схемы поведения [Конрад 1985: 380-82].
Необходимо внести некоторые пояснения относительно роли реципиента как объекта конструирования высказывания. Так, Г. Г. Кларк и Т. Б. Карлсон отмечают ряд принципов выделения адресата сообщения: 1) прямое обращение, которое реализуется с помощью отделения адресата от других участников коммуникативной ситуации; 2) принцип равновозможности подразумевает описательную или неопределенную формы обращения к адресату; 3) принцип индивидуального распознавания представляет согласованное действие со стороны адресата / адресатов. Иллокутивные акты ориентированы на общий фон продуцента и реципиента. Однако, как полагают Г. Г. Кларк и Т. Б. Карлсон, в ряде случаев общий фон адресанта и одного из участников коммуникативной ситуации может не совпадать с общим фоном адресанта и другого участника коммуникативного события. При этом, если говорящему известно об этих различиях и он в состоянии их проконтролировать, то он может воспользоваться ими в своих целях [Кларк, Карлсон 1986: 315]. Понятие «эскиз аудитории», используемое авторами, синонимично понятию «эскиз реципиента/ов» и подразумевает множество аспектов, которые учитываются при конструировании речи участником разговора, чтобы выразить свою направленность и настроенность на другое конкретное лицо (или лиц), которое также является соучастником [Там же, с. 320].
Рассматривая природу косвенных речевых актов и задачи, связанные с пониманием истинного речевого намерения продуцента, Дж. Серль на примере диалога выявляет ментальные шаги, совершаемые реципиентами для распознавания речевой ситуации:
- - Студент X: Let"s go to the movies tonight.
- - Студент Y: I have to study for an exam.
Вопрос, на основании чего участник диалога X понимает, что ответная реакция участника Y является отклонением его предложения, решается следующим образом: первичный иллокутивный акт, осуществляемый в высказывании Y-a, представляет собой отклонение предложения (сделать нечто), высказанного Х-ом, и что Y достигает этого посредством осуществления вторичного иллокутивного акта, состоящего в утверждении того, что Y должен готовиться к экзамену; Y осуществляет вторичный иллокутивный акт, произнося некоторое предложение, обладающее таким буквальным значением, что буквальное употребление данного предложения и обеспечивает выполнение этого иллокутивного акта [Серль 1986: 198]. Стратегия построения умозаключений состоит, как полагает Дж. Серль, а) в установлении того факта, что первичная иллокутивная цель отклоняется от буквальной цели, а также б) в выявлении содержания первичной иллокутивной цели.
Типы предложений, которые могут представлять косвенные побуждения, например, просьбы и приказы, объединены Дж. Серлем в шесть групп. Это предложения, касающиеся 1) способности слушающего осуществить действие; 2) желания говорящего или необходимости для говорящего, чтобы слушающий осуществил действие; 3) осуществления действия слушающим; 4) желания или склонности слушающего выполнить действие; 5) причин осуществления действия; а также предложения, в которых а) один из перечисленных выше элементов входит в состав другого; б) эксплицитный побудительный иллокутивный глагол вставлен в один из указанных выше контекстов [Там же, с. 202]. Причем каждый иллокутивный акт имеет набор условий, способствующий успешной реализации акта. Так, для побуждений (просьбы) - это подготовительное условие (слушающий способен осуществить действие), условие искренности (говорящий хочет, чтобы слушающий совершил действие), условие пропозиционально содержания (говорящий предицирует будущее действие слушающего), существенное условие (попытка говорящего побудить слушающего выполнить действие). Распознавание и интерпретация слушающим косвенных речевых актов с использованием метафоры, иронии, гиперболы и литоты, построенных за счет нарушения постулата Качества, подчинены фактору наличия общего фона продуцента и реципиента. В противном случае такой речевой акт может быть дефектным и не подлежащим распознаванию адресатом коммуникативного события.
Сочетание нескольких подобных актов имеет намерение предложить реципиенту двойную интерпретацию. Дж. Лакофф говорит о ведущей роли контекста при разграничении буквального и фактически выражаемого значения. В качестве примера автором анализируется высказывание “Натту is a real genius” и рассматривается влияние контекста на значение выражения. Отметим, что устное воспроизведение саркастических предложений в некоторых языках имеет языковое выражение. Например, в ряде американских диалектных вариантах английского языка для реализации сарказма используется правило саркастической назализации, которое действует «при некотором трансдеривационном условии, сводящем фактически выражаемое значение к диаметральной противоположности буквального значения того же предложения» [Лакофф 1985: 464]. В иронических предложениях выявленные импликатуры не могут быть реализованы без знания контекста, разнообразных фоновых знаний, без учета намеренного нарушения продуцентом принципа Кооперации.
Интерпретация метафорического высказывания, согласно взглядам Дж. Серля, включает следующую стратегию: поиск значения, которое отличается от значении предложения; поиск вероятных и известных черт сходства Рий; возвращение к S для определения, какие из кандидатов в значения R являются возможными свойствами S (S - говорящий, Р выражение, R фактическое значение) [Серль 1990: 307]. Кроме того, автором выявляются принципы успешности метафоры, к которым относятся: 1) релевантность свойств Р; 2) известность свойств; 3) согласие на нереальность для Р некоторых свойств R: 4) соображения здравого смысла, природных и культурных факторов; 5) сходство состояний Р и R, 6) ограниченная применимость некоторых свойств Р; 7) реляционный характер метафоры; 8) допущение трактовки метонимии и синекдохи как особых случаев метафоры [Там же, с. 309].
Распознавание речевой интенции продуцента, являясь сложным и многоаспектным процессом, подвержено влиянию целого ряда составляющих коммуникативного события и не может осуществляться лишь на основе определения иллокуции того или иного речевого акта.